Странники в ночи
Шрифт:
– Великолепно! Чудесно! Превосходно! Непревзойденно! Сказка, фонтан!
Какой-то парнишка робко обратился к нему.
– Я на прошлой туче у вас пластинку взял... Вы мне показывали - на цветной пластмассе, красивая такая... Донна Саммер... А пришел домой обычная черная пластинка, и поет там вовсе не Донна Саммер, а тетка скучная, даже не по - английски...
– Да ну?!
– изумился Моол.
– Быть того не может! Немедленно исправить недоразумение, сию секунду! Давай сюда свою пластинку!
Парень сунул Моолу диск в неприметной серой обложке. Тот схватил его, полы мантии разлетелись от порывистого движения.
– Я тебя обманул?
– ласково улыбнулся Моол.
– О нет, нет! Дайте мне скорее мою пластинку!
Пионеры вскоре надоели Моолу, и он начал озираться в поисках новых развлечений.
Воспользовавшись тем, что Юра Солдаев погрузился в дискуссии по поводу грядущих обменов, Аня выбралась из толпы и стала в сторонке, в тени большого тополя. Как выяснилось, не она одна избегала находиться в гуще событий. Метрах в двадцати от неё у стены магазина стоял невысокий бритоголовый юноша в длинном, видавшем виды черном кожаном плаще. Левый глаз его закрывала наискосок черная лента с кожаным кружком, отчего он делался похожим на персонажа Леонида Куравлева из фильма "Семнадцать мгновений весны". Аню поразило выражение его лица - холодное, жестокое и надменное. Это лицо излучало ледяное презрение ко всем и всему... Под мышкой он держал несколько пластинок (оскаленные зубы и окровавленные тела на обложке того диска, что сверху), но ни к кому не подходил и ни с кем не заговаривал. Зачем он пришел сюда, подумала Аня, меняться пластинками? Да у кого хватит храбрости вступить с ним в диалог?
– Аня!
– голос Юры перекрыл шум толпы.
– Я здесь!
– с явным облегчением крикнула она - ей было не по себе даже в безопасном отдалении от бритоголового.
– Я потерял тебя, - Юра подбежал к ней.
– Смотри, я поменялся...
Девушка притронулась к рукаву Юриной куртки.
– Кто это?
– шепнула она.
– Где?
– проследив за направлением её взгляда, Юра помрачнел.
– Ах, этот... Лучше не подходи к нему.
– И не собираюсь! Но кто он такой?
– Кличка - "Айсман", - Солдаев нервно хихикнул, увлекая Аню прочь, словно опасался быть подслушанным.
– Хорош, да? Не отличишь от оригинала... Кажется, немец по национальности. Свихнулся на Гитлере, фашизме, СС и всем таком. За отворотом лацкана у него самодельный значок со свастикой...
– Кошмар, - Аня поежилась.
– А если его в милицию заберут?
– Забирали, и не раз! Били, значок отнимали. А ему хоть бы что, делает новый значок... По-моему, его рано или поздно посадят, не в тюрьму, так в дурдом. И поделом, в общем-то...
– Зачем он приходит на тучу? Ни с кем не общается, да и с ним никто не рвется поговорить...
– Ну... Видела его пластинки? Это самый агрессивный, злобный металл, крайнее экстремистское направление. Любителей такой музыки очень мало,
Юра и Аня удалялись от Айсмана, а вокруг того уже увивался Моол, усмотревший неплохую возможность повеселиться.
– Что за плащ!
– приторно восторгался он, появляясь и исчезая в летящих волнах красной шелковой мантии.
– Это от Валентино? А ботинки! Гуччи, да? Как я обожаю Гуччи!
– Отвали, - небрежно процедил Айсман, окинув Моола могильным взглядом единственного глаза.
– Что значит "отвали"?
– обиделся Моол.
– А может быть, у меня есть что тебе предложить? Посмотри-ка на это!
В пухлых ручках Моола невесть откуда возникла пластинка. На конверте был изображен концлагерь, сфотографированный с высоты, а справа и слева два четких цветных снимка. На первом эсэсовец в черной парадной форме целился из "вальтера" в затылок стоящего на коленях еврея, на втором тот же эсэсовец нажимал на спусковой крючок, и череп еврея разлетался вдребезги. Снизу и сверху тянулись готические надписи.
– Группа "Штурмовые отряды Ада", - рекламировал Моол.
– Альбом называется "Убей еврея". Американцы немецкого происхождения... Неоднократно сиживали в тюрьмах Синг-Синг и Алькатраз за пропаганду идей великого рейха... Любимая команда Генриха Гиммлера, - добавил он совсем уж ни к селу ни к городу.
Несмотря на абсурдность последнего замечания, Айсман оживился и потянулся к пластинке .
– Покажи, - потребовал он.
– Экий ты быстрый, - Моол завернулся в мантию, и пластинка исчезла. А что предложишь взамен? Я вижу, у тебя один хлам в запасе. Вчерашний, позавчерашний день! Разве это металл? Разве таким должен быть металл? Металл - это оружие, да-да, друг мой, оружие. Грохот автоматных очередей вместо грохота гитар в динамиках, запах нагретого машинного масла вместо запаха клея и картона обложек! Вот что достойно мужчины! Не желаешь ли приобрести вот это?
В руках Моола блеснула вороненая сталь штурмовой винтовки. Айсман ошарашенно отступил к стене.
– Самозарядный карабин "Гаранд М2", - тарахтел Моол, - обладает всеми признаками современной штурмовой винтовки. Складной плечевой упор, пистолетная рукоятка. Магазин повышенной емкости, стрельба одиночными выстрелами и очередями, инфракрасный и оптический прицелы. Не впечатляет? Правильно. Погремушка для начинающих. А вот модель для героев!
Карабин неуловимо изменился, как-то заколыхавшись - теперь это было уже ДРУГОЕ оружие.
– Американская штурмовая винтовка "Армалит" М16А1, - Моол крутанул "Армалит" перед лицом Айсмана.
– Приклад на одной линии с осью канала ствола, что облегчает прицеливание. Вертикальное смещение наводки при стрельбе отсутствует! Вращающийся фиксатор диоптра позволяет устанавливать прицел в темноте! Специальный досылатель затвора! Возможность установки гранатомета М203! Ход нарезов уменьшен вдвое для стрельбы утяжеленными пулями! Ну, как? Рэмбо во Вьетнаме! Бах, бах - противник падает, противник истекает кровью, все шансы для контратаки исчерпаны. Убей узкоглазого, убей черномазого, убей краснозадого, unsere stunde wird kommen(! Нравится, приятель? А вот еще!