Странники войны
Шрифт:
— К чему все эти детали?
— К тому, что именно этот лейтенант помог Скорцени установить, что Муссолини содержат вовсе не на крейсере «Италия» и что, распуская слух об этом, контрразведка короля Виктора-Эммануила пытается навести агентов абвера и СД на ложный след. Это я к тому, что «первый диверсант рейха» должен быть признателен Конченцо.
— Напоминанием об этом «флотоводце» вы доведете Скорцени до слез умиления.
Капитан жаждуще облизал губы, отпустил узел серого, в крапинку галстука и обиженно взглянул на все еще не спешащее к закату солнце. Как будто ожидал, что с наступлением заката беседовать с этой аристократкой будет проще.
— Мне уже начинает казаться, что я зря следовал за вами почти от самой Генуи. Почему мне не удается убедить вас, что нам предстоит серьезный разговор?
— Потому что до сих пор не сообщили главного.
— Вы правы. Дело вот в чем...
— Простите, не желаете ли искупаться?
— Что? — почти с ужасом взглянул Пореччи на море.
— Я предлагаю искупаться. Что нас так удивило? Пойдемте со мной, — пошла она вдоль борта. — Сержант, — окликнула Шеридана. — Укажите синьору Пореччи каюту, в которой он сможет принять пляжный вид, и выделите гостевые купальные принадлежности.
— Странная вы женщина, — едва слышно проворчал капитан, однако спорить не стал.
— Обычно в подобных случаях говорят о моей неподражаемости, — мило улыбнулась княгиня.
Вначале вода показалась холодноватой, но вскоре тело привыкло к ней, и Мария-Виктория плыла, неспешно рассекая штилевую гладь залива, словно бы парила в «летающем» сне. На той стороне бухты, откуда на случайной лодчонке добрался до «крейсера» опальный контрразведчик, находился небольшой скалистый островок. Охваченный ожерельем из четырех гранитных скал, он напоминал каменный бутон, посреди которого, словно некий камень-лазурит, поблескивало еще более миниатюрное озерцо. А дополняли райские кущи этого затерянного мира две буковые рощицы, которые, окаймляя озеро, в южной части его расступались, являя миру пленяющий зеленью трав лесной луг, по которому, подчиняясь фантазии Творца, были почти симметрично разбросаны розоватые валуны, напоминавшие своей красотой необработанные глыбы каррарского мрамора.
Только недавно, изучая документы, касающиеся «Орнезии», Мария-Виктория открыла для себя, что этот как бы ничейный островок не просто прилегает к территории виллы, но и был почти куплен последним ее владельцем, одним из отпрысков рода Альдобрандини, принадлежащего к древнему сонму «черной» ватиканской знати [17] . «Почти», потому что купчую на этот островок Витторио Альдобрандини оформил незадолго до того, как вилла — через нее, княгиню Сардони — перешла во владение «папессы». Бывший владелец успел внести лишь залог в виде сорока процентов его стоимости.
17
«Черная знать», «черные аристократы» — узкий круг итальянской аристократии, сформировавшийся из родственников и потомков римских пап, возглавлявших Святой престол в самые разные века. Эти аристократы, как правило, владели огромными и лучшими земельными угодьями, дворцами, собраниями произведений искусства... Продолжая оставаться влиятельными церковными деятелями, представители этой аристократии во все времена в значительной степени формировали не только политику Святого престола, но и итальянского правительства.
Мария-Виктория сразу же напомнила об этом «папессе», и была удивлена, что Паскуалину ничуть не смутили ни огромная сумма, ни сроки, в которые владелец потребовал оплатить сделку. Буквально через три дня эти деньги поступили на его счет с «Банка ди Рома» [18] .
Конечно, княгиня ни на минуту не забывала, что истинной хозяйкой виллы является «святая Паскуалина», тем не менее ощутила гордость от того, что теперь в ее, пусть даже временном владении оказался и этот крохотный лигурийский мирок.
18
Один из крупнейших в то время итальянских банков, основанных дядей тогдашнего папы римского Пия XII (в миру — Эудженио Пачелли). «Папессой» называли верную соратницу и подругу папы Паскуалину Ле-нерт, официально числившуюся его домоправительницей.
— Станете уверять, что мы находимся у острова пиратских кладов? — спросил капитан Пореччи. Крейсер он оставил позже княгини и теперь демонстрировал все свое искусство пловца, чтобы догнать ее.
— Вообще-то его называют Скалой Любви, и я не собираюсь ни подтверждать справедливость этого названия, ни опровергать его.
— И все же я не зря упомянул о кладах. Именно об одном из них и пойдет речь.
— Пиратском?
— Относительно. Могу ли я полагаться на ваше молчание, княгиня?
— Куда более увереннее, чем на себя.
— Само собой разумеется, что настоящий разговор получится лишь тогда, когда нам удастся заманить на «Орнезию» «первого диверсанта рейха». Но у меня нет выбора. Чтобы превратить вас в свою союзницу, я попросту вынужден приоткрыть занавес.
— Делайте это смелее. У меня нет доказательств, что на яхте установлена подслушивающая аппаратура. Но на всякий случай увела вас с «Мавритании».
У Скалы Любви была лишь одна бухточка, представлявшая собой каменистую отмель. Прежде чем выйти на нее, Мария-Виктория ухватилась за выступавшую из воды вершину скалы и подождала, пока капитан приблизится. Покрытый водорослями утес был скользким, и от него исходил такой рыбный дух, словно это была корма полузатонувшего рыбацкого баркаса.
— Так что там у вас, Сильвио? — впервые назвала его по имени.
Мужчина остановился слишком близко от нее, и Мария-Виктория ощущала, как время от времени их бедра соприкасались, заставляя ее чувственно вздрагивать. Контрразведчика, конечно, трудно было отнести к разряду красавцев, но тело у него оказалось довольно крепким, тренированным, да и ширина плеч заставляла верить, что в мире все еще существуют мужчины, на груди которых можно поплакаться, чувствуя себя слабой и беззащитной.
— Вам когда-нибудь приходилось слышать о «золоте Роммеля»?
— О золоте кое-какое представление я имею, — отшутилась княгиня. — А вот о сицилийском пирате Роммеле слышать не приходилось.
— На Сицилии о нем тоже не знают. Это всего лишь фельдмаршал Германии.
— Ах, речь идет об «Африканском Лисе» Эрвине Роммеле?! Откуда у солдата золото? О чем вы, Сильвио?
— Вопрос «откуда» не стоит — из Северной Африки. Потеть приходится над другим вопросом: «Куда оно подевалось?» Золото, алмазы, прочие драгоценности. Судьбу одной части этих сокровищ, которую составляли картины и денежные купюры разных стран, мне уже удалось в какой-то степени проследить. Они спрятаны на суше: в Австрии и здесь, в Италии, на побережье Тоскании [19] .
19
Исторический факт. «Сокровища фельдмаршала Роммеля» — одна из загадок Третьего рейха, к которой мы еще не раз будем возвращаться.
— Но у вас конечно же есть более конкретные координаты.
— В общем-то — да, — не без колебания признак Пореччи, все еще не воспринимая Марию-Викторию в качестве сообщницы. И все же Сардони впервые взглянула на Сильвио с нескрываемым уважением. Оглянувшись, она не смогла определить, в какой части «крейсера» находится Морской Пехотинец, но почему-то не сомневалась, что тот наблюдает за ними, упершись окулярами бинокля в стекло одного из иллюминаторов. И, ясное дело, ревнует. Однако ни американец, ни его ревность Сардони сейчас не интересовали.