Странное дело детектива Кайсара
Шрифт:
Шлегель протискивается в подсобку, бочком-бочком обходит лейтенанта, прямо не смотрит, косит глазом, словно породистый конь, только всхрапнуть остаётся для полноты образа и копытом ударить.
– Дружище, - просит лейтенант, - принеси-ка ты нам пива, прохладного, но не холодного, в больших таких кружках, самых больших, какие у тебя найдутся и чтобы были они запотевшие, со слезой, и не местного, стефанийского и, упаси тебя боже, не санкаранского. А принеси ты нам, Папаша, настоящего земного, тёмного ирландского, - лейтенант заговорщицки подмигивает Кайсару.
– Говорят тёмное пиво у тебя отменное.
– Что вы, почтенный господин, - смущённо отвечает Шлегель.
– Разве можно у нас найти земное-то пиво?
Лейтенант иронично вздёргивает левую бровь.
– А не обманываешь ли ты нас, братец?
– спрашивает лейтенант задушевно, - не дуришь ли ты нас, не вводишь ли нас в заблуждение? Намедни завтракал в твоей харчевне мой осведомитель, так он весьма нахваливал именно этот сорт пива.
– Кроме того, - лейтенант выразительно смотрит на Папашу, - он дружен с оперативниками из окружного Акцизного управления и иногда, редко, но, поверь мне, дружище, метко, делится с ними своими скромными догадками и предположениями. Вельми скуден умом и тщедушен телом, но зело любопытен и наблюдателен, стервец. Проныра и изрядный шельма, этот мой информатор.
– Гнида он, - бурчит под нос Шлегель, - башку открутить. Секундное дело.
– Папаша, - говорит лейтенант, - хватит болтать. Неси пиво. А мы с тобой, Кайсар, продолжим наш милый тет-а-тет.
– Не о чём нам с тобою разговаривать, - отвечаю я, - нет у нас общих тем для разговора.
– Почему же нет? Темы, они как грибы. Всегда что-нибудь да найдётся. Там походишь, тут поищешь… Нет?
– изрекает лейтенант и тычет мне под нос коммуникатором.
– К примеру, заварушка в северном "отстойнике". Горячий приключился казус и энигматический, само собой. Как, память пробуждается?
– Спит, - безапелляционно чеканю я.
– Жаль, - грустит лейтенант, - что придётся нам её немножко потревожить. Привести в чувство. Растормошить. Растолкать этими самыми... пинками. Размять, развернуть, прополоскать и вывесить сушиться.
– Не поможет, - в тон ему отвечаю я, - сон летаргический.
– Я все же попытаюсь, - лейтенант с надеждой смотрит на меня.
– Вдруг мне повезёт?
В кладовку заныривает Папаша с невообразимо большими кружками пива и тарелкой, от души, до краёв, наполненной солёными земляными орешками "чиверс".
– Тёмное, ирландское, - пасмурно возвещает он, - и орешки. За счёт заведения. Ставит с грохотом посуду на кособокий столик и уползает обратно, к себе за стойку, зализывать душевные раны, выть тоскливо на луну и перетирать по новой и без того кристально чистые бокалы.
Лейтенант жадно припадает к кружке. Отпив чуть меньше четверти, отваливается и удовлетворенно икает. Бросает в рот орешки, сыто жмурится.
– Ну, Кайсар, готова твоя память сотрудничать с органами правопорядка в добровольном порядке?
– Не дождётесь, - говорю я, вслед за лейтенантом припадая губами к кружке, подобно рыцарю, благоговейно приникающего к негаданно обретённой чаше Грааля.
– Х-хорошо пошло, - комментирует лейтенант, жмурясь, словно разомлевший в тепле кот.
– Орешки?
– двигает он ко мне тарелку.
– Всенепременно, - утвердительно киваю я.
– Так вот, - упрямо подводит меня лейтенант к интересующей его теме, - стряслось этой ночью в северном "отстойнике" небольшая поначалу перестрелка, плавно перетёкшая, - лейтенант чертит ладонью синусоиду, - в форменное побоище. В нормальное такое, в полном соответствии с полевым наставлением пехоты, боестолкновение, переходящее местами в затяжные бои с применением тяжёлого, очень тяжёлого вооружения. Мы, конечно, фиксировали спорадические факты завоза на территорию "отстойника" единичных экземпляров артиллерийских систем в разобранном виде и по частям, но чтобы в "отстойнике" отыскались самоходные бронированные машины, мы этого себе представить не могли. Наш косяк, не отрицаю. Итак, кто нападал, до сих пор точно установить не удаётся, но с чего там заваруха началась, мы выяснили.
– Н-да, - говорю я, - и с чего же она началась?
Лейтенант с минуту молчит, занятый смакованием пива.
– С того, что гость к "дяде" приходил. Не один, конечно, с верняком. С гостя всё и закрутилось. Спустился гость к "дяде", а минут через десять хату, где "дядя" квартировал, штурмовать начали. Правда, "дяди", к тому моменту в живых то совсем уже и не было. Грохнули его. Завалили, со всем ихнем почтением... Не знаешь случайно, кто "дядю" так обидел? Смертельно?
– Откуда мне знать, лейтенант?
– А верняк "дядю" и замочил. Порезвился верняк от души. От "дяди" один черенок обгорелый остался. Но вот кто грохнул самого верняка?
– Вопрос на миллион, - сказал я, берясь за кружку.
– Нет, мы спросим по-другому, - уточнил лейтенант, - кто был тот гость, что пристрелил своего проводника? Случайно оказавшийся в центре чужой разборки? Либо сообщник и/или одновременно организатор убийства?
– Кто вы, мистер Хайдер?
– задал я сакраментальный вопрос.
– И кем были нападавшие на бункер?
– гнул невозмутимо свою линию лейтенант, - Группой поддержки? Или их нападение непреднамеренно совпало с перестрелкой в "дядином" логовище по времени?
– Проклятые вопросы, лейтенант. Жаль, что они останутся без ответов. Пейте лучше ваше пиво.
– Я оптимист, Кайсар. Считаю, с твоей помощью я смогу на них ответить. Найду логическое и непротиворечивое объяснение. По преимуществу.
– Вы мечтатель, лейтенант. Прекраснодушный и малость наивный, без обиды. По преимуществу...
– Кайсар, а ты весьма занимательный тип. Прости за банальность, я давно за тобой наблюдаю, - лейтенант усмехнулся, - веду, я бы сказал, планомерную и постоянную слежку, собираю информацию и интересуюсь твоим прошлым. Вы несколько таинственная личность, детектив. Возьмём твоё нынешнее имя. First and Last name, как говорили англичане. Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Такого человека не существует в природе, Кайсар. Но я с ним разговариваю. Вы - ходячая абстракция, Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Но я разберу вас по косточкам и разложу по полочкам. Начну, пожалуй, с Лукулла. Римский полководец, прославившийся фантастическим гостеприимством и феерическими, бесподобно изысканными пирами. Идём дальше. Генрих. Благодарное имя, Кайсар, не так ли? Согласны!? От Генрихов английских, через Генрихов германских, возьмём к примеру, Генриха IV, до Генриха Шлимана и массы других, известный и неизвестных науке Генрихов. Моррис. Тут у меня ничего не нашлось, кроме выведения некоторого логического умозаключения. Я предположил, что это сокращение от Моррисона. Наркоман и рокер. Рок-н-рол, для справки, типичный пример упадническо-деструктивного направления музыки в старой земной культуре. И, наконец, Кайсар. Третья составляющая имени древнего римского полководца и политического деятеля Гая Юлия. Цезаря. Отчего Кайсар? Оттого, что римляне так и произносили. Не Цезарь, но Кайсар. Подведём окончательные итоги. Разгребём сухой остаток. Получается, что вы натуральная фикция, Кайсар, вас просто не существует, вы едва заметное движение воздуха, вы буквально дырка. Дырка от бублика.
– Так уж и дырка...
– Молча-а-а-ть. Продолжаю. Сейчас мы обратимся к фактам. Сухим и нели-це - уф!
– приятным.
– Пусть они станут приятными...
Лейтенант глупо хихикает, грозя мне игриво пальчиком.
– Нели-цеп-рпи-ят-... Нелицеприятными, да.
Он обращается к отложенному коммуникатору.
– Итак, - провозглашает лейтенант, - Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Настоящее имя и фамилия неизвестна. Планета рождения: Земля. Праматерь Земля, легендарная колыбель человечества. Планетная система: Солнечная.