Странные Эоны
Шрифт:
— Кроме того, если представится хоть какой-то шанс убедиться в том, что наши ожидания — это правда, работа стоит того, чтобы ее сделать.
Но это может быть опасно…
Эббот пожал плечами.
Говоря откровенно, я думаю, вы чертов идиот. Но именно это нас и сближает. Я займусь этим прямо с завтрашнего утра.
Три дня ушло на то, чтобы завершить всю подготовку. Из-за особого характера этих приготовлений Эббот избегал пользоваться телефоном для того, чтобы посвящать напарника в ход процесса. Несколько раз он приглашал Кейта к себе домой на побережье, покрытое черным песком, в отдаленной
На четвертый день они, наконец, готовы были отправиться в путь. Море было спокойным, и это был добрый знак, поскольку "Окишури Мару" был старой лоханкой, а капитан Сато, как предугадывал Эббот, не был расположен к дисциплине. Но никто не сомневался в его судоходном опыте, и Эббот казался удовлетворенным, отдав судно в его руки, когда курс был установлен.
Кейт редко видел команду из восьми человек и не делал попыток общаться с ними, когда те, в соответствии со своими обязанностями, поднимались на палубу.
Они не говорят по-английски, — сказал Эббот. — Они весьма грязны и неряшливы, но это лучшее из того, что мы смогли набрать за столь короткий срок. Я не хотел, чтобы это был кто-то из местного населения по очевидным причинам — эти ребята с соседних островов, из Туамоты. Сато подобрал стюарда и кока; он поклялся, что они надежны, и нам остается только этому поверить. По меньшей мере, жратва тут не такая уж дурная.
Много ли известно капитану Сато? — спросил Кейт, когда они сидели за кофе с коньяком в первый вечер после отплытия.
Несколько больше, чем мне бы хотелось, — Эббот понизил голос. — Его не одурачишь, — в первую очередь, он, должно быть, считает, что мы задумали что-то связанное с контрабандой и не подал никакого вида. Затем, когда мы погрузили на борт глубинные заряды, он насторожился. Я должен был впаривать ему всякую чушь о том, что вы океанограф и собираетесь взрывать эти заряды, чтобы получить редкие глубоководные образцы.
Он повелся на это?
Трудно сказать. Но он думает, что мы собираемся делать что-то противозаконное, и, соответственно, поднял дену. Когда он увидит, какова наша настоящая цель, вам придется, вероятно, накинуть ему еще.
Если мы что-нибудь обнаружим, — Кейт посмотрел в иллюминатор, наблюдая, как лучи заката бороздят гладкую водную поверхность разноцветными огнями. — Знаете ли, я никогда не думал, что это будет так спокойно. Трудно поверить, что снаружи есть нечто, способное причинить нам зло, о чем предупреждал Лавкрафт.
Но уже к утру пятого дня спокойствие Кейта пошатнулось.
Когда Эббот стал колотить в дверь его каюты и заставил его встать и выйти на палубу, вид, открывшийся его взору, лишил его дара речи.
Весь содрогаясь, он уставился на то, что находилось по правому борту судна. Это было нечто до ужаса знакомое, и на какой-то момент он подумал, что испытывает дежа вю. Затем он понял, что глядит на нечто, убедительно и точно описанное Лавкрафтом в его рассказе, — покрытый илом остроконечный пик, поднимающийся из океанских глубин; на нем возвышалась громадная каменная груда, представляющая собой кладку из огромных склизких зеленых монолитов.
Это был Р’льех, и он был реален.
Смуглые члены команды бесперебойно тараторили и указывали за его спиной на палубу. Капитан Сато появился, сойдя с мостика, с мрачным видом и щурясь от солнца; он глядел на немыслимых размеров сооружение, вздымающееся над гладким, скользким пиком; искаженные, неровные углы его пренебрегали не только законами гравитации, но и, собственно, здравым смыслом.
Теперь, наконец, Кейт окончательно поверил во все это, поскольку теперь перед ним предстало неоспоримое доказательство — доказательство в виде более устрашающем, чем все, что можно выразить словами или представить себе в кошмарном сне.
Глядя на этот ужас из глубин, он понимал его мощь и власть — власть, присутствие которой явилась бы в видениях людей по всему миру. Лавкрафт давно увидел это в своих снах и пробудился, чтобы предупредить нас всех.
И культ, конечно, тоже был реальностью; культ, в котором молитвы и обряды призывали землетрясение — долгожданное извержение, которое снова поднимет темный Р’льех из глубин, где великий Ктулху спит, бессмертный и вечный, отдавая свои повеления.
Повеления. Кейт смутно понимал, что Эббот находится рядом, отдавая команды капитану Сато. Качка сразу же уменьшилась.
— Надо вытащить пару зарядов, — сказал Кейт. — Если мы сможем удержать дверь открытой, чтобы пропихнуть их…
Эббот быстро кивнул, затем продолжил давать указания Сато.
Во время следующих действий Кейт продолжал смотреть на циклопическую цитадель, которая постепенно обретала ясные очертания; на огромной, немыслимо ограненной каменной лестнице не было и намека на, чтобы по ней ступал смертный; она вела к огромной, в акр шириной, двери. Даже с далекого расстояния он мог видеть резные фигуры странных очертаний, которые как бы ползли по ее поверхности, — извивающиеся ужасные фигуры с щупальцами. А за дверью и ниже была та реальность, которую они изображали.
С вами все в порядке? — Эббот потряс его за плечо.
Кейт кивнул; поглядев вниз, он увидел, что рядом с кораблем покачивалась шлюпка с людьми на борту и готовая отчалить.
Ну, пошли, — Эббот стал спускаться по веревочной лестнице, и Кейт неуклюже последовал за ним, пока не очутился в безопасности на шлюпке. Затем они отчалили с Сато у румпеля.
Взгляд Кейта вновь обратился к покрытой глиняной коркой и разукрашенной водорослями горе, маячащей впереди и массивному чудовищному каменному строению на ее вершине. — Посмотрите, — сказал он. — Он не врал — все эти камни положены наперекосяк, словно нечто из другого измерения, но они подходят друг к другу.
Эббот нетерпеливо кивнул. — Нет времени для уроков по геометрии. Оставим это за кормой.
Шлюпка уже медленно проплывала перед покатым подножием внезапно всплывшей горы. Капитан Сато отдавал приказы, и якорные канаты были подняты. Кейт обратил внимание, что болтающие между собой члены команды не испытывали никакого страха, но они не знали, что это такое перед ними, скрытое и ожидающее во мраке за огромной дверью наверху и странным образом наклоненной лестницей. Так, наверно, было лучше.