Странные Эоны
Шрифт:
Я споткнулся, спускаясь по склону, когда мы здесь приземлились. Сломал проклятую лодыжку.
Боже мой!
Это урок для меня — нечего было так спешить. Служащие аэропорта вызвали скорую помощь, и меня привезли в приемную доктора Холтона. Он сделал рентген и наложил гипсовую повязку. Потом сам довез меня до дома. Я не могу двигаться без костылей, но Холтон направляет ко мне патронажную сестру, чтобы она несколько дней ухаживала за мной.
Значит, сегодня вечером мы не встретимся.
Не переживай, со мной все в порядке.
Может, нам лучше встретиться завтра? Тебе необходим отдых.
Послушай, я думаю, что нашел ответ на все это, и я хочу, чтобы ты выслушал меня, пока я не потерял голос окончательно. Как скоро я могу ожидать тебя? Дай мне час…
Я жду.
Ночной воздух был душным и неподвижным. Кейт расстегнул пиджак, пока ехал по Мелроуз, затем свернул на юг в боковую улицу, где возвышались похожие на ящики старые бунгало, выглядывая из тени заросших сорняками, неухоженных лужаек.
Дом Уэверли был больше и лучше сохранился, чем соседние; он стоял в глубине двора, отделенного забором от тротуара, но в безлунной темноте он выглядел не более приветливым, чем окружающие его строения. Кейт припарковался за белым минивэном, удивляясь тому, как он здесь оказался, но вспомнил, что Уэверли упоминал о медицинской сестре.
Итак, он был готов, когда в ответ на его звонок входная дверь отворилась, и незнакомый голос попросил его войти.
Войдя в холл он предстал перед улыбающимся молодым темнокожим человеком в домашнем костюме.
Мистер Кейт? — сказал медбрат. — Я Фрэнк Петерс.
Рад видеть вас. — Кейт понизил голос. — Как пациент?
Немного нездоров. Он принял несколько обезболивающих таблеток, которые ему оставил доктор, но горло у него сильно застужено. Я позвонил, чтобы ему выписали рецепт лекарства против кашля, а теперь, поскольку вы здесь, я сбегаю в аптеку и куплю его.
Хорошая мысль.
Он ждет вас в кабинете. Постарайтесь сделать так, чтобы он много не разговаривал.
Кейт кивнул, проводил молодого человека до входной двери, сказал:
Увидимся позже, — и закрыл за ним дверь. Кабинет выглядел тусклым, и некоторое время глаза Кейта привыкали к полутьме; лампа на столе была наклонена вниз. Уэверли сидел в большом кресле в дальнем углу, его левая нога покоилась на пуфике и была покрыта гипсом. Несмотря на то, что было душно, он был одет в шерстяной халат с длинными рукавами, на нем был шейный платок, но на той части лица, которая не была закрыта бородой, не было ни следа испарины.
Он кивнул, как только Кейт вошел.
Спасибо, что пришел — мне приятно видеть тебя.
Извини, но я не могу вернуть тебе комплимент, — Кейт внимательно изучал хозяина. — Ты выглядишь не самым лучшим образом, и голос у тебя ужасный.
Не бери в голову; ты пришел, и мне сразу стало лучше. Налей себе чего-нибудь выпить, если хочешь.
Нет, спасибо, — Кейт уселся на стул перед столом. — Я задержусь ненадолго, тебе, я полагаю, необходимо расслабиться и отдохнуть.
Тогда я буду краток, — Уэверли бросил на своего гостя быстрый взгляд из-под очков с темными стеклами. — Ты принес посылку?
Кейт извлек коричневый конверт из кармана пиджака.
Хорошо, — Уэверли одобрительно кивнул. — Теперь ты можешь его открыть. Здесь мы в безопасности.
Взяв со стола нож для разрезания бумаги, Кейт вскрыл конверт и вынул пожелтевшую клеенку, запечатанную на одном конце. Уэверли наблюдал без всякого выражения, как его друг разрезал клеенку и отбросил ее в сторону и извлек единственный сложенный мятый бумажный листок.
Положив листок на стол, Кейт расправил его и стал внимательно вглядываться в него.
Ну и? — сказал Уэверли тихо.
Это нечто вроде карты, — Кейт нахмурился. — Я не могу различить некоторые детали — чернила выцвели. Не будешь возражать, если я поверну лампу?
Детали не так важны, — Уэверли покачал головой. — Вот что я хочу знать: узнаешь ли ты почерк?
Кейт скосил глаза, затем удивленно поднял голову. — Лавкрафта!
Ты уверен?
Конечно. Никому не под силу подделать его каллиграфический почерк. Я видел его образцы в книге, которую ты мне показывал, — Маргиналия. А в ней тоже есть карта?
— Да. План улиц Аркхэма, — Уэверли прочистил горло, затем хрипло откашлялся. — Ты можешь представить себе, что это — нарисовать такую штуку, придумать все названия улиц и обозначить их так, как будто бы они в действительности существовали? У этого человека было странное чувство юмора.
Ты думаешь, он сделал это только для виду?
Конечно. — Уэверли вглядывался в Кейта сквозь темные линзы. — Помнишь письмо, в котором он давал разрешение другому автору использовать себя в качестве персонажа в рассказе? Он даже включал подписи вымышленных свидетелей, написанные на немецком, арабском и китайском языках. Затем ГФА придумал мистификацию, написав продолжение рассказа другого автора, таким образом отделавшись от него. Он даже использовал свой дом в Провиденсе как декорацию, чтобы все выглядело более правдоподобно. Лавкрафт был отъявленным и тщательно продумывавшим свои розыгрыши шутником. Однажды ты это поймешь, это все объясняет.
Я не могу уловить твою мысль, — сказал Кейт. Он поднял мятый листок бумаги для более тщательного изучения, но слова Уэверли отвлекли его.
Та картина, что ты купил, — ее написал Аптон, но не это вдохновило Лавкрафта на написание рассказа. Я думаю, здесь был другой путь. Сначала был написан рассказ, а уже потом ГФЛ заставил Аптона проиллюстрировать то, что он написал. Как бы он смеялся, если бы узнал, каким путем мы дошли до этого! Между прочим, он почти заставил нас поверить в вурдалаков и всю эту патологическую чепуху — мифологию Ктулху, которую он сам изобрел, — Уэверли кашлянул снова. — Неужели ты не видишь? Все это — полная мистификация.