Странные люди
Шрифт:
– А ты уже не хочешь, чтобы я ушла прочь?
– уточнила Спящая, взглянув на него из-за завесы волос.
– Если только ты не будешь меня обижать, - ответил напряженно мальчишка, смотря на нее уже с недоверием.
– И не думала, - Спящая повернулась к нему охотней.
– У меня нет привычки обижать людей. Разве что нечаянно. Я просто заблудилась и теперь не знаю, как вернуться домой.
Она думала, что он объяснит ей, что это за место, но вместо этого мальчишка снова спрятался за дверь.
– Ты тут живешь? – поняв, что ничего так не узнает, Спящая сама начала расспрашивать его.
–
– Давно?
– Всегда…
– Тебе тут нравится?
– она спустила ноги с подоконника.
– Нравится. Тут лучше, чем ТАМ. ТАМ только смеются и обижают.
– Там - это в реальном мире? – понемногу она начала понимать или же ей просто так казалось.
– И ты сбежал сюда? У тебя, наверное, тоже какие-то способности?
Он не ответил. Спящая подождала немного в неуютной тишине, и приблизившись, заглянула за дверь. От мальчишки и след простыл.
– Я тоже хочу уметь так исчезать.
Единственный, кто мог ей хоть что-то объяснить, снова удрал, оставив ее одну-одинешеньку в этом ненастоящем «Еце». Спящая прислонилась к свежевыкрашенной стене и сползла на новенький ровный линолеум, вытянув свои многострадальные ноги. Светлый сарафан после всех злоключений выглядел так, словно им полы мыли.
– Итак, что у меня есть?
– спросила она у своих коленей.
– Тут есть мальчик, которого я, кажется, видела на эстраде. Он по какой-то причине удрал сюда из работающего тогда «Еца» много лет назад, использовав какую-то силу, похожую на мою… Или просто удрал, потому что хотел удрать и «Ец» дал ему такую возможность. Может, как с Тук-тук-туком? Он придумал вот такой мирок и сам сюда попал. А теперь и я каким-то образом. Теперь вопрос: как выбраться из этой странной сказки?
Спящая очень любила «Ец» - его сосны, старые корпуса и паутины дорожек, но не могла так понимать и тонко чувствовать его, как Немо или Лис. Каждый раз наткнувшись на какую-то странность, ей хотелось обнять ближайшее дерево и попросить: «Ец», миленький, не все сразу. Я адаптироваться не успеваю». В этом «Еце», правда, и деревья обнимать было страшновато.
– Значит, мне думать надо, как Немо? Или Лис?
Удивительная догадка пришла к ней вместе с воспоминанием об удивительных сказках, которые можно было услышать только здесь и только от одного человека. Эти сказки нигде не были записаны, по ним не снимали мультфильмов и не рассказывали их детям на ночь. Их герои жили только во снах и на рисунках того, кто сочинял эти сказки. А может, они уже и вышли за эти границы… Из корпуса Спящая вылетела так быстро, как могла.
Луна – то ли чудовищный мерцающий глаз, то ли новенькая золотая монета, осветила ее путь, но она остановилась, оказавшись за порогом.
Ночь в этом «Еце» не молчала. Она гудела сотнями разных голосов, которые ругались, мирились, сплетничали, смеялись, причитали и пели. Деревья, которые так напугали ее днем, теперь проснулись и спешили наверстать упущенное. Сосны за корпусом пели слаженным хором что-то похожее на военный марш. Пели по-настоящему, человеческими разномастными голосами, сливающимися в один. Приближаться к ним было страшновато.
Спящая поспешила к родному корпусу, к широкой полоске травы между двумя строениями, где не горели огоньки крошечного города. Колючки впились в ее ноги, лезвия пырея исполосовали кожу, но она, путаясь в траве, добралась до середины лужайки. Там Спящая опустилась на корточки и, сама не веря в то, что делает шепнула:
– Король Змей, как мне вернуться домой?
Глава 40
Босоножки
«Он безобидный, не обращай внимания…»
В беседке возле плачущего корпуса Спящей не было. Во второй Беседке, с большой буквы «Б», были только цветы и вытоптанные на траве круги - то ли Немо постаралась, то ли еще кто-то. Возле турников, у домиков вожатых шныряли белки. На летней эстраде – только мусор и прошлогодняя листва. В столовой – крошки и плохо вымытая посуда. В спальне Спящей – все вещи на своих местах, включая босоножки у кровати и мобильный в тумбочке. Васильковые шлепанцы, в которых она ходила в душ, были тут же. Последнее Пакость озадачило. Ему сложно было представить Спящую, которая отправилась гулять куда-то босиком. Кто угодно другой – запросто, но не Спящая.
До первых, еще разбавленных тухнущим светом солнца, сумерек, Пакость прочесал лагерь вдоль и поперек, несколько раз обошел лес вокруг беседки и даже вышел за ворота. Он вернулся в корпус мрачнее прежнего, подозревая самое страшное – что в своей обиде-досаде нечаянно проклял ее и тем серьезно навредил. А много ли ей надо, нездоровой?
У них на этаже, по крайне мере на той стороне, что была видна с улицы, было темно. Свет в комнатах Спящей и Немо не горел, и только поднявшись по лестнице Пакость увидел, под дверью Кита полоску желтого свет. Это давало слабую надежду.
В два шага преодолев расстояние, он ввалился в комнату, как обычно без стука.
Двое сидящих там с надеждой обернулись к нему и разочаровано вздохнули. Кит на кровати и Немо на подоконнике - такие же мрачные и напряженные, как он.
– Понятно, - почти выплюнул Пакость, усаживаясь прямо на сомнительной чистоты пол у самой двери.
– Не вернулась.
Немо покачала головой и уставилась на свои разбитые колени, уже взявшиеся темной корочкой.
– Она никуда не собиралась? – хмуро спросил Кит.
– Ничего тебе не говорила?
– Если бы говорила, я бы так заморачивался? – процедил Пакость сквозь зубы.
– Как сквозь землю провалилась. Не знаю, где искать…
Тусклые глаза Немо, застывшей на насесте-подоконнике, блеснули из-под челки. Острый подбородок поднялся, и она внимательно посмотрела на него.
– Не переживай так. Ты ее не сглазил, иначе я бы почувствовала. Точно говорю.
Голос у нее был сорван. Видимо, звала Спящую, пока не охрипла.
– А был повод? – насторожился Кит, разглядывая свою обожженную руку.
Пакость тряхнул головой вместо ответа. Проблему слова Немо не решили, но стало немного легче. Главное, что он ей не навредил.
– Ты ее когда в последний раз видел?
– уточнил Кит.
– Утром, издалека. Даже не поздоровались, - Пакость досадливо прикусил губу.
– Мы-то с Немо первые завтракали.
Тук-тук-тук.
Знакомый короткий стук в дверь уже не мог напугать никого из них. Истосковавшаяся местная пугалка, видимо, не нашла другой подходящей компании, кроме них троих. А этим троим было совсем не до него.