Странные люди
Шрифт:
И прежний декан ничего-то дурного в том не видел.
А нынешний…
– Вы можете отдохнуть.
Она потрогала лоб, убеждаясь, что жар отступил.
– Потом, если соберетесь уходить, позвоните.
– Позвонить?
– У дяди нет телефона, - Лялечкин, маячивший где-то позади, подал голос. Голос дрожал и сам Лялечкин был пугающе бледен. – Он…
– Потерялся, - буркнул Елизар. – Я, если вы не против, полежу… немного. Еще раз извините. Не думал, что настолько… плохо.
Он осторожно опустился на топчан.
–
– Спасибо, Елена Петровна.
– Заодно можешь повторить… если вдруг кто начнет вопросы задавать, говори, что пустила готовиться к практикуму. Или отработку назначила.
И ушла.
Потому что…
Просто потому.
Тем более готовиться нужно было не только Лялечкину. Сегодня, как назло, сдвоенная пара у второй группы первокурсников, которые, кажется, задались целью довести Елену до нервного срыва. И главное, нарочно же, поганцы, но…
Елизар проводил женщину взглядом.
Посмотрел на Лялечкина и сказал:
– Иди. Готовься… много тут некромантов?
– Только я. Вы… ложитесь.
– Лягу, - Елизар скинул ботинки и со стоном упал на кушетку. Вытянуться не получилось бы и у Елены, которой, собственно, кушетка и пахла. Такой вот слабый цветочный аромат духов.
Приятный.
И отвлекающий.
– А остальные кто?
– Так… целители… должна была быть смешанная группа. Но почти все некроманты выбрали практику в Такх-рава.
Темный мир.
Специфическое местечко, но да, для практики первого курса вполне себе подходящее. Нежити много, но вся мелкая и не особо опасная.
– А ты?
– Так… получилось.
У кого именно получилось «так» Елизар выяснит. Когда вернется.
– Расскажи.
– О мире? Технологический. Безмагический, хотя скорее нейтральный…
– Это я и без тебя понял. О женщине.
– Елене Петровне?
– А есть другие?
– Много, - Лялечкин осторожно опустил сумку на пол, осмотрелся и предложил. – Давайте я вам чаю сделаю. Сладкого.
– Сделай.
– Елена Петровна… она очень строгая. Но справедливая. Правда, наши её доводят.
– Целители?
Лялечкин кивнул.
Он щелкнул чайником, достал кружку, белую и с котиками, вида совершенно несерьезного. И чай насыпал крупный. Кипятка плеснул… все же в технологических мирах была своя прелесть. А ещё – сахар кубиками. Елизар сунул два под язык.
Слабость отступала.
Нехорошо вышло. Некрасиво. Елизар шмыгнул носом. Потом сжал в кулаке салфетки с кровью и направил силу. Не хватало разбрасываться. Пепел он аккуратно стряхнул в мусорное ведро. Меж тем Лялечкин подвинул кружку. И чай заварил крепкий.
Толковый паренек.
Хоть и художник.
– Что здесь вообще делают?
– Так-то считается, что здесь неплохо развита медицина. Именно практическая часть, - Лялечкин аккуратно примостился на краешек стула. – Есть много интересных направлений… сюда и старшие ходят практиковаться, и даже в ординатуру… это звание местных. Главное, что сам мир – условно безопасный, с низким уровням внутренних конфликтов.
Это да.
Это важно…
– Но историческое прошлое бурное. Отсюда и массовые захоронения. И эпидемии были. И даже некроочаги… так в сопровождающей листовке писали.
Надо будет почитать на досуге. Листовку Елизару тоже сунули, вместе с прочей шелухой, в которой тоже стоило бы разобраться. И он бы разобрался, не будь так зол.
И разберется.
Головная боль отступала, а вот слабость никуда не делась. Надо и вправду полежать.
– Целители… - уцепился Елизар за мысль.
С целителями некроманты исторически не ладили.
– Обижают?
По тому, как дернулся Лялечкин, понял – угадал.
– Мы… пытаемся достичь… взаимопонимания, - выдавил парень, а потом добавил обиженно: - Я думал, что целители добрые!
Ага. Все так думают. Ну, кому не приходится общаться с ними на постоянной основе.
– Ладно, - Елизар допил чай, не обращая внимание на то, что тот и не остыл толком. – Я… действительно полежу. А ты иди готовься. Не хватало еще некроманту перед целителями опозориться…
– Я же не некромант!
– По документам значишься… - Елизар с трудом подавил зевок, слабость обычно сменилась сонливостью. – Значит, сделаем…
Мизигин выловил Елену у кафедры. А она уж понадеялась, что хотя бы один день обойдется без встречи с высоким начальством. В жизни, правда, начальство было низким и пухлым, но все одно умудрялось смотреть на Елену сверху вниз, не скрывая своей неприязни.
Происходила она из близкой дружбы с Федюней.
Ну и в целом…
– Елена Петровна! – а голос у Мизигина была гулким, басовитым. – Зайдите на минуточку…
Спасительная дверь, за которой шумел третий курс, дожидаясь интереснейшей лекции по панатомии, была рядом, но…
– У меня лекция.
– На минуточку, - Мизигин сдвинул брови.
Ну да, а потом сам станет говорить, что она на лекции опаздывает. Сволочь. И Федюня тоже. Но о нем Елена себе думать запретила во избежание перегрузки нервной системы.
– На вас жалуются! – Мизигин потряс бумажками. – Посмотрите!
– На что?
– На жалобы! Вы… позволяете себе быть нетактичной! Вы грубы. Постоянно придираетесь к студентам…
– Уж не тем ли, которые считают, что блуждающий нерв постоянно меняет свое местоположение и потому так назван? Или к тем, что искренне думают, что от перестановки ребер форма грудной клетки не изменится?
– Это… мелочи.
– Ну да. Наверное… но мы врачей учим!
– Именно! Мы воспитываем будущих врачей! Мы должны прививать им уверенность в себе! Чувство собственного достоинства…