Странные существа (сборник)
Шрифт:
И каким будет тот мир – Лешак знает.
Антип-терробоец
Вода и суша распределяются примерно поровну. Два соединённых узкой перемычкой континента, густо покрытых лесами. Под плотными слоями атмосферы не видно редких поселений. Но они там – цепочка форпостов на отвоёванных у джунглей территориях. А в густых лесах скрываются поселения аборигенов. Троян.
Антип прикоснулся к браслету-консоли, и изображение планеты исчезло. Ему незачем было её рассматривать – очень скоро посадочный модуль доставит его туда. Пока же следовало сосредоточиться на работе. Этому слегка мешал дефектный зуб, внутри которого словно бы копошились резвые букашки. Неприятное ощущение. Он всё откладывал визит к целителю, а потом новости с Трояна вообще отодвинули проблему на зады сознания. Ощупав языком осколки, Антип в который раз принялся перебирать условия задачи, выстраивая
Троян входил в Балканскую марку ещё до Смертельных лет. Потому Его светлости дону Елеазару XXIV, маркграфу Балканскому, очень даже пристало прибрать его к рукам. Тем более прибирать было что. Троян остался одной из считанных старофедеральных планет, до сих пор считавшихся завидным уделом. Во время катастрофы против него ни разу не были применены мегабиоприпасы, а несколько неведомо кем запущенных «танцев смерти» несли не самый страшный вирус. Потому население выжило в количестве, достаточном для сохранения основных культурных параметров. Конечно, уровень цивилизации резко упал, а все аборигены через несколько поколений уже были мутантами-спиноглазами. Но мутанты мутантам рознь, что бы ни вещала нынешняя федеральная доктрина. Уж он-то, Антип, это знает. Он слышал жуткую песню выпущенного из чащи боевого шершня, уворачивался от лопастных дротиков и видел, как сочится яд с обнажённых клыков парных кобр в руках «хозяина гадов». Но помнит он и мирных обывателей, вприсядку копающихся на своих полях, где растёт не разбери-поймёшь какая пакость. И видел, как плещется солнце в шести спинных глазах скачущего огольца, и не испытывал к нему ничего, кроме безличной доброжелательности – как к любому человеческому детёнышу.
Серафим Антип, командор корпуса терробойцев космофлота Балканы, не боялся мутантов. Он вообще мало чего боялся. Даже Шухады. Она была просто негативным фактором, требующим устранения, пусть и самым негативным из всех возможных. А он, Антип, был предназначен для того, чтобы убить Шухаду. Пока она не убила весь мир.
Перед командором проходили неприятные картины – планеты, на которых совершилась истишхада, акция, ради которой Шухада существовала, рассылая по всей федерации бойцов-шаидов. Обычно мир узнавал о ней тогда, когда она уже совершалась: в считанные дни всё живое на планете гибло. Сложно представить себе мир, который полностью покинула жизнь. Но эти планеты такими и были: вся их протоплазма обращалась в сухое вещество. Груды мумий бактерий, животных, растений и людей. До сих пор никто не мог выяснить, что за оружие использовалось при этом. Даже в Смертельные годы, когда целые планетарные системы уничтожались мегабиоприпасами, не было ничего подобного «бомбе шаидов». Сначала то в одном, то в другом месте, словно нарывы, возникали зоны, в которых все живые существа принимали формы гипертрофированные и уродливые, увеличиваясь в десятки раз. И в них как будто вселялось безумие: бросались друг на друга и убивали, так, что вскоре не оставалось ничего, кроме изорванных тел. Это происходило всё чаще и чаще, пока вся планета не становилась адом дерущихся монстров. Но в какой-то момент словно срабатывал таймер и жизнь в чудовищных организмах отключалась. Было понятно, что неким образом запускался процесс неконтролируемого роста, который высасывал из биоценоза чудовищное количество энергии, затем наступал коллапс, планетарная экосистема теряла устойчивость и обрушивалась сама в себя. Но подобные технологии были неизвестны даже корифеям из Императорского института Жизни, где веками разрабатывались самые изощрённые вооружения.
Антип невольно стал вспоминать немногих попавших в руки терробойцев шаидов, которых он видел. Они были разных рас и с разных планет, но всех их объединяло надменно-неподвижное выражение лица и холодный злобный голос, словно бы принадлежавший пресмыкающимся. Они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО жаждали смерти, и единственное, что удерживало их от самоубийства – необходимость погасить как можно больше жизней. Обычная стратегия, применяемая, например, к пиратам, в бою с ними не действовала – казалось, шаиды не были людьми. Они отчаянно сопротивлялись, убивая умело и изощрённо, а потом спокойно гибли сами, а если случайно выживали после истишхады, тут же кончали с жизнью. И в плену жили недолго – исхитрялись совершить суицид, несмотря на все меры предосторожности.
Никто, кроме Старцев Шухады, не знал, в чём смысл её деятельности. Уничтожить всё и вся? Однако, судя по всему, это было не совсем так. Погибшие планеты недолго оставались мертвенно-сухими. Через короткое время на них начинался новый процесс – тотального гниения. Мёртвая биомасса разлагалась, смешивалась с почвой, вместе с ней превращаясь в смердящее желе, под её давлением озёра и реки выходили из берегов. И постепенно вся планета становилась единым болотом, бурлящим от газов. Там были только вонь, темень и грязь – страшная, беспредельная грязь. Но из грязи, то есть, деструктурированной биоматерии, можно было извлечь и пищу, и энергию. Ходили слухи, что на самом краю Старой федерации плыли планеты, где над болотами отбросов возвышались огромные пузыри, в которых грезили живые ещё шаиды. Подключённые к спрятанным в недрах планеты мощным серверам, душой они пребывали в райских селениях. Когда же их отключали и отправляли на задание, самым великим их желанием было попасть в этот рай навечно, и Старцы твёрдо обещали им это – когда они умрут во время истишхады. Почему-то недостатка в рекрутах у Старцев не было.
Антип кинул в рот и разжевал конфету со стимулятором – сказывалось несколько бессонных суток. Вспоминая расстановку сил, он упустил ещё один важный фактор – Общину. А ведь формально Шухады была боевой фракцией Общины. Однако Серафим подозревал, что на самом деле это шаиды вовсю использовали Общину в собственных целях. Как бы то ни было, Община пиратов, контрабандистов, наркоторговцев и сутенёров успешно занималось и разработкой вооружений – в лабораториях на подконтрольных ей планетах. И, по всей видимости, «бомба шаидов» была произведена именно там. Тотальная биовойна была запрещена ещё Сусаноо – Мария Х, первым Тэнно после катастрофы, хотя все знали, что метрополия, да и марки продолжают владеть огромными запасами мегабиоприпасов. Но Община, разумеется, плевать хотела на всех Тэнно и их грозные томосы. Истишхады совершались на планетах тех маркграфов, которые враждовали с Общиной.
Командор задумчиво коснулся консоли, и перед ним возникла голографическая карта Старой федерации. Он сам не знал, зачем сделал это. Может быть, ему просто требовалось удостовериться, что государство, за которое он сражался, существовало на самом деле. Но карта была лукава – сегодня федерация влачила жалкое существование. Тэнно стремились вернуть под свою булаву как можно больше планет, маркграфы поддерживали их – до черты, за которой монархия начинала ущемлять их собственные интересы. Община не могла существовать без рынков сбыта наркотиков и сексуальных аттракционов, поэтому удерживала Шухаду от естественного для неё стремления аннигилировать весь мир. Неустойчивое равновесие, для нарушения которого достаточно было лёгкого толчка. Может быть, таким толчком и суждено стать «бомбе шаидов»… Пока остатки федерации спасало то, что для активации «бомбы» требовалось от нескольких недель до месяца. Если за это время группу смертников удавалось идентифицировать, был шанс успеть истребить её до критической минуты, после которого процесс становился необратим.
Антип решительно удалил карту. Всё это не имеет значения. В кадетском корпусе ему читали основы деструктивистики и классификацию антисистем, но это было не его дело. Пусть шаиды одержимы сатаной, от этого его обязанности не изменятся – он должен был выслеживать их и уничтожать, потому что иного способа борьбы с Шухадой не было. Маркграфы, нёсшие основное бремя непрекращающейся войны на фронтире, создавали при своих личных гвардиях специальные части, которым иногда удавалось предотвратить истишхаду, но чаще терробойцы гибли вместе с планетами.
Серафим Антип знал: он будет противостоять накатывающей энтропийной волне. Во славу Тэнно, или во имя верности маркграфу Елеазару, или ради собственной чести потомственного солдата – неважно. «Делай, что должен, и будь, что будет».
Этими древними словами напутствовал его маркграф, когда Антип отправлялся на Троян. Они сидели в Ясноградском замке, потягивая кружащее голову зеленоватое вино из местных ягод – знаменитый балканский фрет.
– Не стану скрывать от вас, любезный командор, всю серьёзность положения.
Дон Елеазар тряхнул гривой соломенных волос, перехваченных витым платиновым обручем со вделанным в него матово-бордовым яйцом каменного дракона – редчайшей драгоценностью. Ширококостный и высокий, в белоснежной мантии, дон был похож на воина из какой-то невероятной древности, может быть, ещё с баснословной Земли. Но в его натуре рыцарственность сочеталась с жёстким и трезвым расчётом, не хуже, чем у любого гешефтмахера Общины. Балканскому маркграфу не было и пятидесяти, и он не прошёл ещё ни одного цикла омолаживания. Но голос его в Совете федерации был из самых весомых. Он энергично продолжил дело отца по восстановлению марки в границах до катастрофы. Действуя неспешно, но неуклонно, прибавлял к своим владениям планету за планетой, и сейчас таких насчитывалось уже пятнадцать. Большая часть, конечно, была мёртвой, но каждая имела свои ресурсы. А ресурсы – главное в этом мире. Троян осваивался уже лет двадцать, и осваивался совершенно законно, согласно томосу Тэнно (Антип часто думал, чего стоило его сеньору выторговать такую хартию). Не было сомнений, что вскоре над всей планетой будет развиваться золотистое знамя Балканы, а Елеазар станет самым могущественным доном в Совете. Поэтому последняя информация так его встревожила.