Странные
Шрифт:
– И зачем нам это знание?
– А затем, – Тим растягивал слова, словно говорил с человеком, имеющим одну из разновидностей деменции, – что в «Джелси», насколько я знаю, обитает один человек, который может нам помочь. А может и не помочь. На самом деле, я не общался с ним уже около двенадцати лет.
– Классные гарантии, мне нравится, – лицо Миры исказилось в невесёлой улыбке.
– У тебя есть другие варианты? Может, у тебя есть друзья вне цирка?
– Нет, но разве тебя не будут искать там сразу же?
– Сейчас не будут, – уверенно сказал Тим, хоть и вообще не был уверен в своих словах. – Видишь ли,
– А вот здесь поподробнее можно?
– Нельзя.
– Ну извини, раз уж мы теперь напарники, хотелось бы узнать побольше. В цирке я ещё могла довериться тебе сразу же, но теперь я хочу знать, на что иду.
Тим устало посмотрел на напряжённое лицо девушки. От прежней вредности не осталось и следа, разве что упрямство ещё подталкивало Миру на получение новых знаний. Набравшись сил, юноша рассказал недлинную историю своей жизни, дополняя свою речь саркастичными вставками и даже шутками. Вскоре он понял, что даже речь отнимает у него много сил, так что под конец своего рассказа он окончательно побледнел, глаза заболели, а тени под ними стали более лиловыми.
– Ты в норме? – Мира посмотрела на своего спасителя и прекрасного рассказчика. Впервые в её голосе даже появился какой-то оттенок заботы.
– Да, – Тим сидел на траве, согнув колени, и держался за голову. – Превращение в зверя отняло у меня слишком много сил. Даже диалог не могу вытянуть.
– Тогда молчи, – Мира тоже уже сидела на траве напротив бывшего напарника следователя. Она всё ещё мелко подрагивала, но одежда успела незаметно высохнуть во время диалога. – Чтобы добраться да этого «Джелси», нам понадобится много сил.
– Почему ты не можешь согреть себя огнём? – едва выговорил Тим с глупой улыбкой. Почему-то его смешила эта неожиданная, хоть и слабо выраженная, забота.
– Во-первых, береги слова – никому из нас не будет лучше, если ты вдруг окочуришься на середине пути, – девушке захотелось пародировать этого самодовольного дурака с его вечными «Во-первых» и «В общем». – Во-вторых, ты хочешь, чтобы я себя подожгла? Молчи, я понимаю, что нет, – быстро сказала Мира, увидев, что Тим открыл рот, чтобы возразить. – Я не могу разогреть себя огнём, потому что не умею. Вот и всё. Я могу только сосредоточить всё тепло в своих ладонях, отчего огонь, в конце концов, выходит наружу. Сделать такое со всем своим телом я не смогу.
– Очень интересно, – вставил Тим и продолжил после большой паузы. – Есть ещё одна деталь – нам нужно идти уже сейчас.
Девушка подумала над словами юноши и уставилась на разноцветную листву. По одному из листьев полз неприятный чёрный жук. Он был одним из тех, кого хотелось прихлопнуть, обнаружив на своей одежде, чьё название ты никогда не узнаешь и не запомнишь. Он бодро шевелил усами и наконец заполз вглубь листьев.
– Да, я понимаю, – наконец сказала Мира. – Джеймс, которому ты так доверяешь, не скажет никому о твоём отце Эрнесте…Брекере, получается?
– Сейчас он Сандерс, – негромко возразил Тим. Мира хотела спросить у него, откуда он это знает, раз общался с отцом в последний раз только двенадцать лет назад, но решила, что пока не стоит.
– Об Эрнесте Сандерсе, значит. По крайней мере, сейчас Джеймс будет молчать. Надеюсь, мы можем на это рассчитывать. Поэтому нам стоит добыть хоть что-нибудь (одежду, например) в «Джелси», пока следователи об этом не узнали. Но пойдём не сейчас. Тебе ведь ещё нужен отдых?
Тим посмотрел на свою подругу по несчастью и кивнул. Его удивило то, что даже после всего произошедшего она была рассудительна, хоть он и не признавался в этом самому себе – приятнее было считать, что находишься в одном положении с беспомощной девушкой, которую до этого с трудом спас от цепких лап недремлющих врагов.
– Значит, сидим пока. Надеюсь, нам придётся идти через лес. Ты имеешь явно не представительный вид.
2
Кейт смирно сидела на заднем сидении минивэна. Запястья болели, железные наручники сильно давили на кожу, оставляя белые следы. Девушка смотрела в окно минивэна на проползающие мимо картинки улиц, домов и магазинов. В первые несколько минут поездки она ни о чём не думала (просто не хотела), но потом, наконец, решила включить свой уставший мозг.
«Если меня забирают в участок, то Миру не поймали. Это хорошо. Значит, она где-то прячется с этим парнем. Но почему меня везут в какой-то машине? Почему не в полицейской? Почему в наручниках, ведь они собрались меня допрашивать? Куда они меня везут?»
Ответов на вопросы не было и их неоткуда было взять. Лоренс сидел на переднем пассажирском сидении минивэна и устало глядел в окно. Кейт пыталась задавать вопросы, но её игнорировали. Оставалось только ждать и наблюдать, к чему приведёт эта поездка.
И вот девушка увидела, как в обычном городском пейзаже вдруг появилось здание полицейского участка. Это была обычная серая коробка с пластиковыми окнами и парочкой деревьев во внутреннем дворе. Над широкой лестницей, которая вела к входной двери, висела серая, окаймлённая синей линией табличка, на которой мелкими буквами было что-то написано. Кейт не могла это разглядеть, но догадывалась, что там написано что-то вроде «Полицейский участок города Рейнфилл». Да, этот небольшой городок на берегу узкой и кривой, но красивой в свете яркого солнца реки Рейн назывался в её честь. Вообще, можно было предположить, что в этом городе просто очень часто шёл дождь, от чего его жители уже порядком устали и выдумали не самое оригинальное название, но это было не так. Или почти не так. Это не важно.
Итак, синий минивэн застыл перед длинным в красную и белую полоску шлагбаумом и, как только тот открылся, въехал на территорию. Но, к искреннему удивлению Кейт, машина не припарковалась на одном из множества свободных мест во дворе, а проехала дальше, объезжая здание участка с правой стороны. Тут девушка, сидевшая на заднем сидении въезжающей машины, увидела небольшую пристройку, находящуюся за зданием. Вокруг всего участка, включая пристройку, был поставлен высокий чёрный забор, а многочисленные кусты и деревья позволяли частично скрывать дополнительное строение на заднем дворе от взгляда тех, кто не имел доступа на эту территорию.