Странный доктор

Софронов Анатолий Владимирович

Занавес

На просцениуме девушка и юноша. Они поют.

Сколько может человек быть одиноким? Сколько может по земле один ходить? Не встречать любви, пусть даже и жестокой, Не вздыхать, не плакать, не грустить? Пусть на свете одиночества не будет, Одиночества нам выдержать нельзя. Помогите, дорогие, этим людям, Обращаемся

мы с просьбой к вам, друзья.

Действие третье

Перед занавесом девушка и юноша. Они поют.

Много случаев на свете, Всех их нам не перечесть, — Люди ходят по планете И не знают, где присесть. Потому они не знают, Ни о чем не говоря, Что порой заболевают, Лихорадкою горя. Порошки, порошки Так бывают хороши, Так бывают хороши Только в случаях определенных. Медицину мы учили И узнали — не лечили Порошками и таблетками влюбленных. В лихорадке и в простуде Надо вовремя помочь; Ведь теряют разум люди, Все отбрасывая прочь. Как помочь им? Вот проблема Перед нами вновь и вновь! В медицине эта тема Называется — любовь! Порошки, порошки Так бывают хороши, Так бывают хороши Только в случаях определенных. Медицину мы учили И узнали — не лечили Порошками и таблетками влюбленных.

(Уходят.)

Открывается занавес. Накрытый стол. Посреди комнаты чемодан. По комнате беспокойно ходит Трубачева. У стола за ней наблюдает Гаркуша.

Гаркуша. Еще директор сказал, что повар товарищ Пышный принесет пирог, специально сделанный в честь отъезда товарища Голубя.

Трубачева. Зачем?

Гаркуша. Директор сказал, что товарищ Голубь проделал большую работу.

Трубачева. Зачем?

Гаркуша. Дал очень полезные советы по массово-воспитательной работе среди трудящихся нашего совхоза.

Трубачева. Зачем?

Гаркуша. Что с тобой, голубушка?

Трубачева. Зачем пирог?

Гаркуша. Чтобы почтить отъезжающего товарища Голубя.

Трубачева. Разве можно человека почтить пирогом?

Гаркуша. Смотря с какой начинкой пирог, голубушка.

Трубачева. Почему вы меня все время называете голубушкой?

Гаркуша. Я тебя всегда так называла.

Трубачева. Прошу так меня больше не величать.

Гаркуша. Понимаю... Полюбила ты его...

Трубачева. Что за фантазия?

Гаркуша. Я без малого семь десятков отстукала по земле, понимаю в этом тяжелом деле, голубка.

Трубачева. Опять?

Гаркуша. Очень я это слово люблю.

Трубачева. А я не люблю.

Гаркуша. Слово-то, может, и не любишь, а Голубя непременно полюбила! Нервенная ты какая-то, дрожишь вся.

Трубачева. Я не дрожу.

Гаркуша. Дрожишь.

Трубачева. Не дрожу.

Гаркуша. А ты остановись на момент, услышишь.

Трубачева. Что услышу?

Гаркуша. Как дрожишь.

Трубачева останавливается.

Слышишь?

Трубачева. Кажется, дрожу.

Стук в дверь.

Зачем?

Гаркуша. Что, голубушка?

Трубачева. Зачем сюда идут?

Гаркуша (открывая дверь). Проститься идут.

Входит Галина с цветами.

Галина (подавая цветы Трубачевой). Это вам, доктор вы наш сердечный.

Трубачева. Зачем? Зачем?

Галина. За излечение семьи нашей.

Трубачева. Это не мне. Товарища Голубя благодарите.

Галина. А ему мы на дорожку само собой. (Увидев стол.) Провожаете?

Гаркуша. Позже, позже, Галя...

Галина. Я с полным пониманием, Пелагея Терентьевна. (Уходит.)

Гаркуша. Вовремя товарищ Голубь уезжает.

Трубачева. Почему — вовремя?

Гаркуша. В опасное положение себя поставил.

Стук в дверь.

Трубачева. Опять?

Гаркуша. Конвейер.

Входит Елизавета с кошелкой.

Что ты, Елизавета, забыла здесь?

Елизавета (Трубачевой). Благодарствую, Мария Петровна.

Трубачева. Не меня надо благодарить... Товарища Голубя.

Елизавета. Вас, доктор вы наш дорогой. Карась мой излечился на все сто двадцать процентов с хвостиком. А товарищу Голубю мы в дорожку еще кое-что сопроводим. (Гаркуше.) Кошелочку-то, бабушка, опорожняйте.

Гаркуша. Давай, скандалистка. (Освобождает кошелку, возвращает ее Елизавете.)

Елизавета (глядя на стол). Провожаете постояльца?

Гаркуша. Готовимся...