Странный доктор
Шрифт:
Карась. Да уж нет... Спасибочко. (Елизавете.) Пойдем... Я ищу тебя.
Елизавета. Как же ты обратил внимание, что меня дома нет?
Карась. Пришел... Заметил... Пошел искать... А-а... А кошелочка наша тоже здесь?
Елизавета. В кооперацию шла...
Карась. А может, домой пойдешь?
Елизавета. А я не тороплюсь...
Карась. Так уже
Елизавета. А что там, дома?
Карась. Дети не кормлены.
Елизавета. А ты покорми.
Карась. А ты?
Елизавета. А я погуляю.
Карась. Нет уж, ты не погуляешь.
Елизавета. Тут же люди посторонние.
Карась. А я чихал на посторонних.
Елизавета. Некультурно, Паша, чихать на посторонних.
Карась. А я чихал на культуру.
Трубачева. Павел Федорович, от вас ли я слышу?
Карась. От меня, Мария Петровна, лично от меня. (Елизавете.) А ну, марш домой!
Елизавета. Все мужчины — изверги... Замечаете, доктор, наше тяжелое положение?
Трубачева. Давно замечаю.
Карась (Трубачевой). А я так считаю, что это весьма некрасиво, когда замужние женщины вот так, с незнакомыми мужчинами сидят и портвейн попивают.
Трубачева. Но Елизавета Сидоровна ко мне пришла в гости.
Карась. А стопочки-то на столе две.
Голубь. Я не пью, вы же знаете.
Карась. Об этом, между прочим, в газетах не написано.
Елизавета. Он у меня газетки каждый день читает... Интересуется международным положением.
Карась. А про внутреннее положение я тебе все дома обрисую. Пошли.
Елизавета. Мария Петровна, подчиняться мне грубому насилию или еще сопротивляться?
Трубачева. Наверно, пора пришла подчиняться. У вас такой хороший, верный и любящий муж, надо его слушаться. Но для меня очень странны ваши подозрения, Павел Федорович.
Карась (Трубачевой). А чего она нарядилась так?
Елизавета. А что ж я, в шкафу наряды буду держать? Пусть другие любуются, если ты не видишь! (Берет кошелку.) Идем, муж. Любящий муж!
Трубачева. Если ищет — значит, любит.
Карась. А что ж... А что ж, еще уведет кто?
Елизавета. Испугался?
Трубачева. Могут и увести... Такие видные, красивые женщины на земле не валяются.
Карась. Я ей поваляюсь! (Голубю.) А вы что? Вы зачем сюда пожаловали? Вам что, городских не хватает?
Голубь (потрясен). Да вы что? Вы понимаете, что говорите? Да это же черт знает что такое?!
Елизавета. Григорий Васильевич, с какими некультурными мужьями мы живем. Спасибо, Мария Петровна, за гостеприимство. (Уходит, за ней Карась.)
Трубачева смеется.
Голубь. А что вы? Что вы смеетесь? Что здесь смешного! Здесь плакать, рыдать нужно!
Трубачева. Ну и рыдайте!
Голубь. Вы думаете, это первая?! Это вторая!
Трубачева. Да ну?!
Голубь. Тут еще была! Еще одна жена!
Трубачева. А муж ее не приходил?
Голубь. А что? И муж должен прийти?!
Трубачева. Они все здесь друг за другом ходят.
Голубь. Что это за совхоз? Что он производит?
Трубачева. Хлеб сеет, скот разводит, садоводство... Это, наверно, директор просил, чтобы вам внимание оказали. Очень заботливый человек у нас товарищ Шеремет. Вообще интересно, вы еще и на улице не показались, а уж к вам очередь стоит? Что же будет, когда вы советы по массово-культурной и просветительной работе давать начнете?
Голубь. А ничего не будет, я уеду.
Трубачева. Так просто подниметесь и уедете?
Голубь. Я могу вам признаться?
Трубачева. Можете, совершенно спокойно.
Голубь. Я бо... боюсь оставаться. Я боюсь женщин. Они коварны, внутренне настроены эксплуататорски. О, они способны на все!
Трубачева. Погодите, они — это еще и я...
Голубь. Но вы же врач.
Трубачева. Но я еще и женщина.
Голубь. Это ваше частное дело... Меня лично это не касается.
Трубачева. Ну и ну, товарищ консультант?! А вам бы хотелось, чтобы женщины оставались такими, как были раньше?
Голубь. Я не знал, какими они были раньше, и не желаю знать, какими они будут впредь.
Трубачева. Между прочим, раньше им, то есть нам, жилось значительно тяжелей.
Голубь. Зато сейчас слишком легко.