Странный доктор
Шрифт:
Трубачева. Слово «выборочно».
Голубь. Да, действительно выборочно... Все в жизни выборочно, а сама жизнь невероятно изменилась. Люди стали другими.
Трубачева. Люди остались такими, как были.
Голубь. Да? Вы так считаете?
Трубачева. Я так считаю.
Голубь. Но все же нельзя пользоваться старыми схемами.
Трубачева. В оценке людей вообще не
Голубь. Вы такая умная, Мария Петровна...
Трубачева. Вы только сейчас заметили?
Голубь. Я давно заметил, но стеснялся сказать вам...
Трубачева. Вы очень застенчивый.
Голубь. С детства. Отец часто говорил: «Пропадешь, Гришка, если будешь таким робким».
Трубачева. Ваш отец был прав.
Голубь. Нет, ошибся. Я не пропал.
Трубачева. Вы-то да...
Голубь. Что-что?
Трубачева. Я согласна, вы не пропали.
Голубь. Не пропал... Не пропал... Кажется, я не уверен в этом. Человеку всегда хочется немного тепла...
Трубачева. Что же вы замолчали?
Голубь. Я вас боюсь.
Трубачева. А я вас уже не боюсь.
Голубь. Мне будет вас недоставать.
Трубачева. Ну-ну!
Голубь. Что — ну?
Трубачева. Говорите.
Голубь. Почему вы такая?
Трубачева. А вы?
Голубь. Что я?
Трубачева. Почему вы такой?
Голубь. Я же сказал: я боюсь вас.
Трубачева. Вы же все равно уезжаете. Говорите.
Голубь. Вы осудите.
Трубачева. Говорите.
Голубь. Но я боюсь говорить... Я вам напишу.
Трубачева. А я требую: говорите.
Голубь. Хорошо... Я все скажу... Но я отойду от вас подальше.
Трубачева. Отходите куда хотите, только говорите.
Голубь. Дело в том...
Открывается дверь, с пирогом входит Пышный. На пороге стоит Гаркуша.
Трубачева. В чем дело?
Пышный. Пирог, свеженький... Только испеченный.
Трубачева (Гаркуше). Я же просила!
Гаркуша. А куда ж пирог девать?
Пышный (Голубю). С большим удовольствием самолично изготовлял данное произведение кулинарного искусства, чтоб только вы скорей отбыли из нашей местности.
Голубь. Благодарю вас, но напрасно...
Пышный. И я так считаю, что напрасно, но распоряжение начальства для меня есть высший закон. Куда прикажете поставить?
Гаркуша. На стол ставь.
Пышный (критически оглядев стол). Жалкая самодеятельность. В ресторанчике мы бы устроили сервировочку высшего класса. На уровне московского «Метрополя».
Гаркуша. Все. Свободен, товарищ Пышный.
Пышный. Не вовремя, значит, пирог появился?
Гаркуша. Пирог вовремя, а ты вот — не очень.
Пышный (Гаркуше). Я понял так, что мне пора уходить?
Гаркуша. Подыши воздухом. Освежись.
Пышный (Голубю). Когда отбываете?.
Голубь. Сегодня.
Пышный. Как же мы без вас тут будем? (Уходит.)
Гаркуша. Закрыть?
Трубачева. Закрыть. И никого!
Гаркуша уходит, щелкает ключ.
(Голубю.) Продолжайте...
Голубь. Я не могу так...
Трубачева. Сюда могут явиться в любую... И вы не скажете мне самого главного...
Голубь. А что вы имеете в виду под главным?
Трубачева. То, что вы сами знаете.
Голубь. На чем мы остановились?
Трубачева. Вы остановились на словах «дело в том»...
Голубь. Да, действительно... Дело в том... Но это абсолютно противоречит нашему тосту за одиночество...
Трубачева. Пусть противоречит. Пусть!
Голубь. Я, кажется... полюбил вас.
Трубачева. Кажется или полюбили?
Голубь. Но это все же надо как-то проверить...
Трубачева. Проверяйте!
Голубь. Мне надо уехать, чтобы проверить, люблю я вас или нет. Или вы меня загипнотизировали, затерапевтировали...
Трубачева. Вы не голубь, вы ястреб. Коршун!