Странный мир (сборник)
Шрифт:
— Ну довольно, как капитан я запрещаю тебе… Это приказ.
— Вы можете заставить меня замолчать, но на Земле вы ответите за это. И за надругательство над наукой…
— Если бы мы были с тобой вдвоем, Лур, — голос капитана становится хриплым от волнения, — я разрешил бы тебе повторить эксперимент. Такие люди, как ты и Шерр, не способны оглядываться. Наука надела вам на глаза шоры. Но рисковать еще и жизнью Вель я не могу и не буду.
— Отговорка, капитан.
— Пойми, Лур, — тихо говорит Вель, — при такой постановке вопроса, при такой убежденности обеих сторон — я имею в виду тебя и нас с капитаном, я тоже пошла бы на риск повторного
— Если все так, как ты говоришь, они должны прервать попытки контакта… Другими словами, стрекозы сегодня вечером не появятся.
— Неплохая мысль, — поднимает голову капитан. — Это может разрешить спор. Если мы имеем дело с разумными силами, а я в этом почти не сомневаюсь, и если эксперимент Лура чем-то опасен для них, они не прилетят сегодня. Вообще не появятся больше, пока «Вихрь» остается тут. Кто знает, может быть, их появление следует связывать именно с нашим присутствием. Может быть, все, что мы видим вокруг, — это только мираж, устойчивое зрительное впечатление, созданное неведомыми нам силами. А стрекозы — лишь часть этого впечатления. Ведь тогда, в тот вечер, день или два дня тому назад, я сказал вам неправду… Помните, я послал вас надеть шлемы, а сам спустился вниз. Я спустился потому, что услышал что-то… Может быть, это была мелодия, о которой рассказывает Вель. Не знаю. Они тогда не погрузились в воду… Они просто растаяли в воздухе вместе с затихающей мелодией. Я позвал вас, чтобы рассказать об этом там, на месте, где все это случилось и… не посмел… Я тоже подумал тогда о галлюцинации… Хотел проверить…
— Наверно плохо, что вы не сказали об этом сразу, — шепнула Вель.
— Наверно… Итак, Лур, если ты еще настаиваешь, можешь повторить свой эксперимент. Но спеши, солнце уже низко.
Лур внимательно взглянул на капитана:
— Думаете, что их не будет?
— Думаю, что да.
— Если так, мы потеряли единственную возможность…
— Но, вероятно, приобрели другие.
— Что именно?
— Будущее покажет.
Они не появились. И удивительная музыка не зазвучала больше в тишине ночей. Напрасно Вель и ее товарищи напрягали слух… Утром оказалось, что увяли цветы и травы, обмелели реки и холодный порывистый ветер гонит тучи колючего песка. Капитан подождал еще несколько дней. С каждым днем окрестности приобретали все более дикий вид, и когда «Вихрь», вздымая облака песка и пыли, поднялся над равнинами, внизу, насколько достигал взгляд, простиралась мертвая пустыня.
— Все это очень похоже на смену времен года, — сказал Лур, наблюдая в зрительную трубу за покидаемой планетой.
— Все это очень похоже на поражение, — пробормотал капитан, — кажется, они потеряли к нам всякий интерес раньше, чем мы успели что-нибудь понять.
Вель ничего не сказала; она думала о далекой Земле — маленькой частичке безграничного мира и о человеческом разуме — крошечной искре какого-то гигантского загадочного костра…
Наследство академика Кики Итуморо
— Ты слышал, Буб, — сказал Джуд, —
— Академик Кики Итуморо? — искренне изумился Буб. — Невозможно!
— Абсолютно достоверно, — кивнул Джуд. — Ему исполнилось сто шестьдесят. Это предел. Если его трахнет инсульт, операция станет невозможной.
— Разумеется, тогда никто не согласится. Но послушай, Джуд. Значит, Итуморо… не совсем сам? Ему посоветовали?
— Те!… Посоветовали! Болван! Есть такой старинный закон: к этой операции можно принудить…
— А я и не знал, Джуд.
— Еще бы! Что ты вообще знаешь!…
— Могу и ничего не знать. Это пока мое право. Чем меньше будет загружен мой… вот это, — Буб постучал себя указательным пальцем по лбу, — тем больше шансов приобрести всю полноту… как ее… эрудиции.
— Можно ждать целую жизнь, — пробормотал Джуд.
— Неужели ты хотел бы сам научиться всему? — снова изумился Буб. — Для этого тоже нужна целая жизнь. Всю жизнь только учиться — кошмар!… Я предпочитаю ждать. Жить так, как живу сейчас, и ждать… Пусть в некоторых отношениях я… это самое… ну… бэби… Зато потом я могу сразу стать, например…
— Академиком Кики Итуморо? — насмешливо подсказал Джуд.
— Скажу откровенно, меня не очень привлекает космическая биология, медицина и тому подобное, — вздохнул Буб. — Мечтаю о более земном…
— Правильно делаешь, — объявил Джуд. — Старый Кики не для тебя.
— Все-таки интересно, кому повезет?
— Скоро узнаем. Конечно не нам с тобой…
— Мальчики в саду, — сказал престарелый Ректор, водя пальцем по экрану видеофона. — Сейчас мы их разыщем. Ага, вот они… Как всегда, вместе. Сидят на балюстраде и болтают ногами.
— Вот эти… гм… мальчики? — переспросил собеседник и слегка откашлялся, словно у него запершило в горле.
— Да… Тот, поплотнее, в очках, — Джуд Рикерс. Ему, — Ректор заглянул на другой экран, по которому бежали ряды цифр, — ему пошел тридцатый год. А второй, белобрысый, с лысинкой, — Буб Колли. Младший сын старого Колли. Этот еще моложе. Совсем юноша…
— Вы, конечно, понимаете, господин Ректор, что случай исключительный. Должна быть стопроцентная ГЦ, то есть гарантия целесообразности. Ответственность ложится на всех нас.
— Мальчики из очень хороших семей. Отец Рикерса — отставной генерал, представитель третьего поколения приобщенных по новому методу. Что же касается старого Колли, его вы, конечно, знаете…
— Кандидатура младшего Колли не вызовет сомнений, — задумчиво сказал собеседник Ректора. — Но второй… Отец, говорите, генерал. Третье поколение приобщенных… тут, я полагаю, будет сложнее с обоснованием ГЦ.
— Зачем же второй? — забеспокоился Ректор. — Если кандидатура Колли вас устраивает, берите его. Джуд подождет. Но должен вам заметить, господин Главный Советник, что касается ГЦ для Джуда Рикерса, она тоже не вызывает сомнений. Его отец имел допуск к государственным секретам второй степени…
— В таком случае беру обоих.
— Обоих? — Ректор изумленно откинулся в кресле. — Но насколько я понимаю, сэр, пока речь идет только о ПИИ академика Кики Итуморо? Мое заведение привилегированное, сэр. Я должен абсолютно точно знать, что будет с моими воспитанниками. Я ответствен не только перед их родителями, но и перед правительством. Все должно быть на самом высоком уровне…
— Успокойтесь, господин Ректор. Мне это хорошо известно. Однако случай исключительный. Решаю не я, а особая комиссия. Необходимо несколько кандидатур.