Странный мир (сборник)
Шрифт:
— Но я не сумею ничего решать, Джуд.
— Не сомневаюсь в этом… и все-таки придется решать, если они остановят выбор именно «на тебе, Буб.
— Слушай, а не попробовать ли нам удрать…
— Поздно, теперь уже поздно, Буб. И подумать только, десятки лет целую вечность — мы ждали этого момента, а когда он наступил, мы готовы бежать от него. Более того, каждый из нас хотел бы уступить эту честь другому… Почему, Буб? Неужели мы свыклись с нашей интеллектуальной неполноценностью?
— Не знаю…
— А, что ты знаешь! И вот
— Уж не хочешь ли сказать, что твоя оболочка лучше подошла бы? обиделся Буб.
— Успокойся, не хочу. Мы с тобой — одной клумбы одуванчики. Мыслям Итуморо будет одинаково тесно и тут и там…
Джуд выразительно похлопал по затылку сначала себя, потом приятеля.
— Плохо, Джуд…
— А кто говорит, что хорошо? Очень плохо, когда этак сразу из тебя хотят сделать гения. Я только теперь начинаю понимать, чем все это может обернуться…
— Вы только послушайте, профессор, о чем они говорят, — возмутился ассистент, указывая на экран видеофона.
На экране виднелись мрачные физиономии Джуда и Буба Колли.
— Мне больше по душе этот, как его, Джуд, — задумчиво сказал профессор. — По крайней мере он честно самокритичен. Второй — просто недоросль.
— И это наследники великого Итуморо! Если бы старик мог знать!
— Ничего бы не изменилось, мой мальчик. Это система. А за ней закон и сила… Мы с вами уже не один раз переключали биотоки интеллектуалистов таким вот недоразвитым переросткам. В нашей стране образовалась каста, претендующая на привилегию ничему не учиться, а приобретать знания в готовом виде: претендующая на право получать по наследству не только материальные, но и духовные ценности.
— Однако теперь речь идет о самом Итуморо.
— Милый мой, после операции от Итуморо ничего не останется. Все сведется к одной видимости. Эти два молодчика поумнеют ненамного. Вот, профессор протянул ассистенту несколько листков. — Видите, от трех четвертей до четырех пятых всех индексов придется стереть.
— Но это преступление!
— Пожалуй, меньшее, чем если бы этим парням переключить весь интеллект Итуморо.
— Фактически при операции мы уничтожим личность Итуморо.
— Для мировой науки его личность сохранится в его книгах, записях, фильмах.
— Но почему не найти достойного человека, которому можно переключить все индексы Итуморо? Все целиком! Человека, который стал бы истинным наследником и продолжил его работу?
— Этот вопрос лежит вне нашей с вами компетенции, мой милый. Прекратим бессмысленную дискуссию.
— Но…
— Я сказал — прекратим…
— Боитесь, что могут подслушать?
— Нет, потому что эта лаборатория — кажется, единственное место в нашем полушарии, где нельзя организовать подслушивания. Однако продолжать разговор я не хочу…
— Жаль, профессор. Очень жаль… Потому что от нас с вами сейчас зависит многое. Практически
— Идите готовить аппаратуру, Флетчер!
Тон, которым были сказаны последние слова, заставил ассистента умолкнуть.
— Господин Главный Советник, к операции все готово…
— Превосходно, профессор. Начинайте. Вы, надеюсь, не станете возражать, если я и остальные члены комиссии побудем некоторое время на пульте управления.
— Это ваше право, господин Главный Советник.
— Мы не будем им злоупотреблять. Лишь сегодня мы находимся тут все. В дальнейшем будет присутствовать один из нас.
— Вот мой ассистент, господин Главный Советник. Он познакомит вас с аппаратурой и будет давать необходимые объяснения по ходу операции. Я покидаю вас, господа. Мое место в кабине, где находится… тело высокочтимого Кики Итуморо.
— Надеюсь, не только тело, но пока и разум, профессор.
— Да-да, разумеется. Но после операции останется лишь тело.
— Которое мы и погребем с величайшими почестями, — заметил один из членов комиссии.
Высокая фигура в белом халате и блестящем рогатом шлеме выступила вперед:
— Прошу внимания, господа. Прошу всех надеть защитные шлемы. Это совершенно необходимо, чтобы исключить влияние ваших биотоков. Так, благодарю вас. Включаю правый экран. Вы видите на нем внутренность кабины, в которой лежит академик Кики Итуморо. Как вам известно, он уже трое суток находится в состоянии анабиозного сна. Все процессы в его теле заторможены. Бодрствует лишь мозг.
— Осознает ли он происходящее? — поинтересовался один из членов комиссии.
— Мы не знаем этого. По мере хода операции отдельные ячейки мозга выключаются, и к концу операции наступает смерть. Впрочем, активных сигналов мозга при таких операциях наша аппаратура никогда не записывала.
— Не будем отвлекаться, господа, — сказал Главный Советник.
Ассистент молча поклонился.
— Продолжаю, — начал он после короткой паузы. — Вы видите, в кабине появился профессор с помощниками. Они надевают на голову Кики Итуморо шлем-передатчик с электродами особой конструкции. В этом передатчике около тридцати миллионов игл-электродов.
— Нас не интересуют технические детали, — заметил Главный Советник.
— Слушаюсь… Включаю второй экран. На нем вы видите камеру, в которой лежат наследники. Они тоже находятся в состоянии глубокого сна. У них на головах уже надеты шлемы-приемники. Сейчас происходит завершающая проверка аппаратуры…
— Интересно, каковы были последние слова этих ребят перед усыплением? спросил Главный Советник.
— О, ничего особенного, сэр. Они не знали, что оба становятся наследниками, и каждый готов был уступить эту честь другому. Колли даже пробовал вырываться и плакал, когда его усыпляли.