Странствия хирурга: Миссия пилигрима
Шрифт:
Энано, карлик, превратившийся в великана… Ни от кого не укрылось, какое повышенное внимание он уделял Антонелле, что было явно проявлением нового самосознания. С миссис Мелроуз было совсем по-другому: она немолодая женщина, и его ухаживания скорее воспринимались как шутка. Но Антонелла была молода и хороша собой, хотя несколько полновата. Раньше Коротышка никогда бы не решился ухаживать за такой девушкой. Антонелла… Несомненно, работящая, трудолюбивая девушка. Впрочем, что-то в ней было такое, чего Витус был пока не в силах распознать. Что-то непонятное для него.
Мысли Витуса вернулись к родине его предков. Там был еще один человек, не имевший к нему никакого отношения и тем не менее осмеливавшийся оспаривать его наследство, — Хорнстейпл, адвокатишко худшего пошиба. Он утверждал, будто представляет интересы любовника пропавшей матери Витуса, некоего Уорвика Троута, подмастерья ткача. По словам стряпчего, он, Витус, якобы не имеет никаких прав на наследство, поскольку вовсе не доказано, что он внучатый племянник покойного лорда Коллинкорта, ибо, скорее всего, его подменили у ворот монастыря Камподиос и он не более чем ребенок какой-нибудь сбежавшей крестьянки.
Витуса опять начал бить озноб. Воспоминания не грели душу. По луне, светившей сквозь облака, он определил, что полночь уже миновала. Еще раз обойдя вокруг лагеря, молодой человек шепотом разбудил Фабио, тихонько отдал ему мушкет и отправился спать. Устало вытянулся рядом с Магистром и тут же уснул.
Проснулся Витус неожиданно от какого-то шума. Он вскочил и широко раскрыл глаза. Ничего. Темная ночь окружала лагерь. И вдруг он отчетливо услышал хрип, стон и крик — надсадный и протяжный. Это кричала Антонелла. Что случилось? Теперь до него донеслись проклятия Магистра и верещание Энано. Чей-то голос рявкнул:
— Погоди, пес шелудивый! — Голос принадлежал Фабио. Затем раздался оглушительный грохот, и Витуса обдало воздушной волной. Витус невольно втянул голову в плечи. Выстрел! Где Фабио? А, вон там, огромная фигура, борющаяся с грабителем — это должен быть он! Торговец выстрелил из своего мушкета. Попал ли?
Витус рывком вскочил и запутался ногами в одеяле. В лагере царила полная неразбериха. В тусклом лунном свете сновали какие-то фигуры. Разбойники, подлое ворье! Повсюду! Молодой человек выхватил из-за пояса кинжал Фабио и хотел ринуться на помощь его владельцу, но в этот момент кто-то напал на него самого. Темная тень бросилась на него, в воздухе что-то блеснуло. К счастью, Витусу удалось перехватить руку нападавшего. Едва он развернулся, чтобы нанести удар, как его собственное запястье оказалось в стальном зажиме. Тяжело дыша, он какие-то мгновения боролся с противником, но быстро почувствовал, что теряет силы. Парень был здоров, как бык. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, без всяких дуэльных правил! Витус вскинул колено и нанес мерзавцу удар между ног. Тот с воплем повалился на землю.
Витус бросился прочь, хватая ртом воздух. Где были остальные разбойники? Несколько человек возились у повозки Фабио. Проклятое ворье повсюду! И там, где расположились на ночлег Коротышка, Антонелла и Фабио. Клубок тел катался по земле, в темноте ничего нельзя было разобрать, слышались только пыхтение и пронзительные вопли. Малыш снова что-то истошно проверещал.
— Я иду, Энано! — крикнул Витус.
— Я тоже! — услышал он за спиной крик Магистра.
Витус уже собирался ринуться в гущу дерущихся, но его самого сбили с ног. Первый нападавший снова догнал его и с яростью бросился на кирургика с ножом. Крепкий парень! Витус откатился в сторону и вдруг нащупал какую-то палку. Не раздумывая ни секунды, он размахнулся и ударил изо всех сил. Подонок рухнул, как подкошенный. Окрыленный успехом, Витус снова размахнулся и опустил палку на клубок тел. Потом еще раз и еще. Краем глаза он заметил, как рядом отчаянно дрался Магистр. В руках у него тоже была толстая жердь. Фабио колошматил еще кого-то.
Витус уже не различал, на кого опускалась его палка — на своего или на врага. Ему лишь хотелось прогнать этот сброд. Он был как в угаре и даже не заметил, что от последних ударов жердь сломалась.
Но в ней больше не было необходимости: разбойники обратились в бегство. В забрезживших предрассветных сумерках были видны удирающие со всех ног темные фигуры. Слава Богу! Теперь надо было позаботиться о своих, хотя Витус от всей души надеялся, что врачебная помощь никому не понадобится.
— Кто-нибудь ранен? — выкрикнул он.
Коротышка отозвался первым:
— Но-но, нет-нет! — Он подобрал свое длинное небесно-голубое одеяние и подбежал к Витусу. — Все смылись, гады!
— Да, похоже, что так, слава Богу! И тем не менее, твое платье порвано, и, если не ошибаюсь, у тебя идет кровь. Дай-ка посмотреть поближе!
Рядом скрипел зубами Магистр:
— Мои бериллы опять пропали. Силы небесные, помогите мне найти их!
Фабио, занятый проверкой товара, воскликнул:
— Похоже, эти уроды ничего с собой так и не прихватили. Fortunatemente! [40] Вовремя я их все-таки спугнул. Однако не понимаю: откуда они так неожиданно появились? Ведь я должен был их увидеть!
40
К счастью (итал.).
— Ты должен, а я уже вижу — кровавый шрам на твоем лбу, — вмешался Витус. — Похоже, рана неопасна, но ее нужно быстро перевязать.
— А, ерунда, царапина! — Фабио засмеялся. Хорошее настроение возвратилось к нему. — Ну и задали мы им перцу!
Гвидо, с трудом приходя в себя после пережитого, подал голос.
— Такого со мной еще никогда не случалось, — пролепетал он, — ни разу. Я смертельно испугался.
— Пощему, шуравль?
— Ну, не за себя, разумеется, а за свою скрипку. Слава Всевышнему, с ней ничего не случилось.
Витус подошел к Антонелле, которая единственная не поднялась, а продолжала, нахохлившись, сидеть на земле.
— Как ты себя чувствуешь, Антонелла?
Щеточница подняла глаза:
— Кажется… все в порядке. Энано защитил меня. Когда появились разбойники, он бросился на меня и закрыл своим телом. Он очень смелый.
— Ерунда! — Коротышка был явно смущен и не знал, куда деть глаза. — Ничего я такого особенного не делал.
— Рассказывай это кому угодно, только не мне. — Витус окинул взглядом весь лагерь. Уже совсем рассвело, и можно было различить все детали. Бой был ожесточенный, о чем свидетельствовал хотя бы тот факт, что все вещи лежали не на своих местах. Одеяла, ящики и утварь были разбросаны повсюду, словно чья-то гигантская рука разметала их. Кирургик не сразу обнаружил свой короб с инструментами. — Энано и Фабио, идите ко мне, чтобы я мог обработать ваши раны. Гвидо и Антонелла занимаются уборкой лагеря и помогают Магистру искать его бериллы.