Странствия
Шрифт:
На что весь народ со страшным криком отвечал:
— Еще мало его наказали за такое преступление!
И таким вот образом, ибо так это в точности и произошло, пало государство Ару вместе с гибелью его несчастного короля, который был нам так предан и которому, как мне кажется, мы могли бы еще помочь, затратив малые средства, если бы с самого начала военных действий дали ему то, что он просил через своего посла. Но кто был тут повинен (если вообще были виновные), я не хочу разбирать. Пусть судит тот, кому по праву надлежит это ведать.
Глава XXVIII
О том, что произошло в королевстве Ару после смерти короля, и о том, как королева отправилась в Малакку
После того как несчастный король Ару погиб описанным образом, а все войска его были разгромлены, столицу и все королевство ашенцы захватили уже без малейшего труда. Хередин Магомет, главнокомандующий флотом ашенцев, восстановил укрепления и снабдил их всем необходимым для защиты завоеванных земель. Оставив в крепости восемьсот человек самых отборных воинов со своих
В это время королева Ару, как мы уже говорили, скрывалась в лесах в семи легуа от города. Когда через несколько дней она узнала о смерти короля и о всех печальных событиях, последовавших за его гибелью, она тотчас же захотела сжечь себя на костре, ибо обещала это своему супругу, и подкрепила обещание свое клятвами. Но выполнить это намерение помешали ей приближенные, приведя множество доводов в пользу того, чтобы она не умерщвляла себя. На что королева, уступив их просьбам, сказала:
— Клянусь вам истинной верой, что ни доводы ваши, ни советы, ни участливые слова, в кои вы как добрые вассалы облекаете свою преданность, не смогли бы отвратить меня от выполнения клятвы, данной мною супругу и повелителю, ибо выполнить ее — мой священный долг, но всевышний вселил в мою душу убеждение, что жизнь свою я должна употребить на отмщение за его смерть, а посему кровью его клянусь перед всеми вами, что, пока я жива, я буду непрестанно искать все возможные средства, чтобы выполнить это мое намерение, и ради этого готова дойти до последних крайностей и даже тысячу раз принять христианскую веру, если это понадобится, чтобы достигнуть столь вожделенной мною цели.
Исполненная такого одушевления, королева немедля села на слона и в сопровождении трехсот человек приближенных, которых она держала при себе в качестве телохранителей, а также многих других, которые впоследствии к ней присоединились, что в общей сложности составило отряд в семьсот человек, отправилась в город с намерением поджечь его, чтобы он не стал добычей врага. Там они обнаружили около четырехсот ашенцев, занятых грабежом еще оставшегося в городе скудного скарба, и тут королева, напомнив со слезами на глазах своим воинам об их обязанностях, довела их до неистовства, и они с такой отвагой набросились на ашенцев, что, как говорили потом в Малакке, ни один из них не остался в живых.
Тут, видя, что для выполнения дальнейших замыслов ей не хватает войска, королева возвратилась в лес, где в течение всего лишь двадцати дней, которые там провела, она так донимала ашенцев и так часто нападала на них, когда они отправлялись за водой, за дровами или еще по каким-либо иным своим надобностям, что они под конец уже не отваживались покидать укрепления и не могли снабжать себя необходимым. И если бы только она смогла продолжать эту войну еще двадцать дней, голод вынудил бы их сдаться в плен (если бы они и не хотели). Но в это время наступила обычная для этого климата пора дождей, а почва в лесах была болотистая и топкая, лесные плоды, которыми ее люди питались, погнили, и многие заболели, и их нечем было лечить, и потому королева вынуждена была переправиться через реку по названию Миньясумба, расположенную в пяти легуа от этих мест, где погрузилась вместе со своими людьми на шестнадцать гребных судов, которые ей удалось там собрать, в их числе несколько рыбачьих парао, и оттуда отправилась в Малакку, полагая, что, если она лично явится к коменданту, ей не решатся отказать в помощи.
Глава XXIX
О приеме, оказанном в Малакке королеве Ару, и о том как вел себя комендант крепости Перо де Фариа
Когда Перо де Фарии сообщили о прибытии королевы, он приказал своему сыну Алваро де Фариа, командующему флотом, оказать ей подобающий прием. Командующий флотилией из одной галеры, пяти фуст, двух катуров и двадцати баланов, на которых находились триста человек, не считая многих сухопутных чинов, перевез ее и крепость, где ее приветствовали артиллерийскими залпами, продолжавшимися более часа. После того как она сошла на берег и ей было показано кое-что, с чем ее хотели познакомить, как-то: склады, набережная, войско, фактория, таможня, пороховой погреб и другие, нарочно подготовленные для ее посещения, ее поместили в прекрасный дом, а спутников ее, числом до шестисот, в лагере Ильер в хижинах и палатках, устроенных самым лучшим при тех обстоятельствах образом. Все время, пока она находилась в Малакке, что составило четыре или пять месяцев, она непрерывно добивалась одного — а именно, помощи в отмщении за смерть своего супруга, приводя законные и убедительные основания для того, чтобы ей не отказали. Под конец, поняв, сколь мало мы можем для нее сделать и что все наши посулы остаются лишь посулами, из которых не следует для нее никакой пользы, она решила окончательно объясниться с Перо де Фарией и узнать от него, что он собирается выполнить из своих обещаний. Поэтому, дождавшись его однажды в воскресенье у входа в крепость, когда вся площадь была полна народа, а сам Перо де Фариа направлялся слушать мессу в церковь, она подошла к нему и, после взаимных приветствий, сказала:
— Благородный и отважный сеньор комендант, заклинаю вас детьми вашими, не ограждайте слуха своего в тот недолгий промежуток времени, что я намерена говорить с вами, и примите во внимание, что, хоть я и принадлежу к неверным и по греховности моей очи мои еще не раскрылись для ясного лицезрения вашей святой религии, я все же была королевой, а посему вы обязаны питать ко мне известное уважение и сострадательно взглянуть очами христианина на мое беспомощное положение.
При этих словах Перо де Фариа остановился и, сняв шапку, отвесил ей глубокий поклон. Оба некоторое время молчали, после чего королева, низко склонившись перед порталом церкви, который находился против нее, продолжала, обращаясь к Перо де Фарии:
— Желанье отомстить за смерть короля, моего супруга, было у меня всегда столь велико, что я решила изыскивать для этого все доступные мне сродства, раз по женской моей слабости судьба лишила меня возможности носить оружие. И, будучи убежденной, что средство, к которому я в первую очередь решила прибегнуть, окажется и самым действительным, я возложила на него больше надежд, чем на все прочее. Рассчитывая на старинную дружбу с вами и на чувство благодарности, которое должны питать ко мне жители этой крепости, во многих отношениях мне немало обязанные, как это должно вам быть хорошо известно, я явилась сюда, чтобы со слезами на глазах просить вас во имя его королевского величества короля Португалии, властелина моего, верным подданным и вассалом коего всегда был мой супруг, не отказать мне в покровительстве и прийти на помощь в бедственном моем положении. На это вы собственными устами в присутствии дворян, находившихся при нашем свидании, публично заявили, что не преминете этого сделать. А ныне, обещание сие, порукой коего являлись все сокровища вашей правдивости, не выполняется вами, и вместо этого вы говорите мне или приводите в извинение, что написали обо всем деле сеньору вице-королю, между тем как я не нуждаюсь в той помощи, которая, по вашим словам, должна мне от него поступить. Дайте мне не более ста человек, и я, хоть и слабая женщина, берусь с их помощью и с помощью моих рассеявшихся по стране людей меньше чем за один месяц отвоевать все мои владения и отмстить за гибель короля, моего супруга, что является главной моей заботой, если только в моем предприятии мне будет споспешествовать всемогущий бог. Именем его умоляю и заклинаю вас, ради пользы и славы моего повелителя, его величества короля Португалии, опоры и защиты вдовства моего, если вы в состоянии что-либо сделать, оказать мне эту помощь, и притом без промедления, так как от этого зависит успех всего предприятия, ибо, совершив это, вы пресечете злокозненные замыслы злодея Ашенца, который только и помышляет о разрушении сей крепости, как это, полагаю, вам ясно по силам, которые он для этой цели собирает. Если вы решитесь оказать мне эту помощь, я согласна ждать, а если нет, объявите мне об этом открыто, ибо столь же великий вред приносите вы мне, заставляя меня тщетно терять драгоценное время, как и отказывая мне в содействии, которое я у вас прошу с полной уверенностью в благополучном исходе замышляемого мною похода и которое, вы по законам вашей религии, без сомнения, должны мне оказать, как это ведомо всемогущему господу, властителю неба и земли, коего я призываю в судьи, насколько справедлива моя просьба.
Глава XXX
О том, как королева Ару отбыла из Малакки в Бинтан и что произошло между ней и королем Жантаны
Когда доведенная до отчаяния королева публично высказала Перо де Фарии все эти истины и напомнила ему о его обязательствах, он понял свою оплошность, был смущен совершенной им ошибкой и тут же поклялся своей верой и дал слово честного человека, что уже дважды писал о ней вице-королю и что, едва только наступит пора муссонов, из Индии обязательно придут войска и флот, если только какие-либо чрезвычайные обстоятельства не воспрепятствуют их присылке, а поэтому он советует ей и покорно просит ее побыть еще некоторое время в Малакке, пока она не убедится в правдивости его слов. На это королева возразила, что весьма гадательно, прибудет ли из Индии помощь, и этим почти вывела из себя Перо де Фарию, который усмотрел в ее ответе недоверие к его словам; в раздражении он позволил себе произнести несколько слов, более сухих, нежели следовало говорить при подобных обстоятельствах, так что несчастная королева расплакалась. Устремив свой взор на находившийся неподалеку портал церкви, воздев руки к небу и задыхаясь от рыданий, поминутно прерывавших ее речь, она произнесла:
— Прозрачному источнику уподоблю я божество, коему поклоняются в этом храме, ибо из уст его проистекает вся правда и истина; но с мутными лужами можно сравнить людей на земле, ибо в них по самой их природе способны жить лишь безумие и грех. Поэтому проклятым следует почитать того, кто доверяется произнесенному человеческими устами. Истинно говорю вам, сеньор комендант, что вплоть до настоящей нашей встречи все, что я видела и слышала от вас, португальцев, сводилось к одному: чем больше злополучный мой супруг или я оказывали вам услуг, тем меньше вы делали для нас, и чем более вы перед нами обязывались, тем менее склонны были оплатить свой долг. Из чего можно сделать ясный вывод, что цените вы лишь красивые речи, а настоящие заслуги ни во что не ставите. О, если бы угодно было всевышнему, чтобы то, что я за грехи свои узнала теперь о вас, знал бы двадцать девять лет назад мой супруг! Не обманывался бы он все эти годы в вас и не погиб бы, как он погиб. Но раз уж все сложилось именно так, а не иначе, единственное утешение, остающееся у меня в моих горестях, — это видеть всех тех, кто безрассудно доверился вашей дружбе, посрамленными так же, как посрамлена я, несчастная. А если вы не могли решиться или не желали оказать мне помощь, зачем расточали вы с такой щедростью посулы убитой горем женщине, заставляя ее заблуждаться в мнении о вас и обманывая ее в самых заветных ее надеждах?