Страшная сказка
Шрифт:
Названный Сергей Сергеевич приобрел уже темно-багровый оттенок лица, однако доктор стоял к нему спиной и ничего не видел. А Родион продолжал наблюдать за этими причудливыми метаморфозами. Наблюдал – и кое-какие догадки забрезжили у него в голове.
– Случай с лисицей у нас тоже был, – кивнула Ольга. – Три года назад. Правильно вы говорите – история достаточно типичная. Значит, у вас это в прошлом году произошло? А когда именно, не подскажете?
– Когда, когда… В мае, а, Сергей Сергеич? Или в апреле?
– Не помню, – буркнул фельдшер, резко уходя в процедурную, откуда немедленно донесся звон стекла и жуткий запах денатурата.
– Разбил, что ли?! – ахнул доктор, заглядывая туда.
Ольга и Родион обменялись мгновенными взглядами.
– В апреле – мае, – шепнула она. – Вы понимаете?
Он быстро кивнул и успел еще прошептать в ответ:
– Серега что-то знает! – как доктор с огорченным лицом повернулся к ним:
– Не напасешься на этого оболтуса! Моя фельдшерица на больничном уже месяц, так Серега у нас тут подвизается. Сколько бутылок перебил, ужас! Иди двор подметай, это для твоих крючьев самое подходящее занятие!
Серега отправился в ссылку с такой готовностью, что у Родиона возникло невольное сомнение, а не раскокал ли он бутылку нарочно, чтобы иметь возможность беспрепятственно сбежать.
– Извините, поскольку я не профессионал, я тоже удалюсь, пожалуй. Ваши профессиональные ароматы, честное слово, не для меня, – пробормотал Родион, выходя в коридорчик. Во-первых, надо было последить за этим, безусловно, интересным мужичком, а во-вторых, его и впрямь мутило от запаха денатурата.
Он толкнул дверь – и чуть не сбил с куцего крыльца Серегу, который хлопал по карманам с потерянным видом человека, ищущего вчерашний день.
– Закурить не найдется? – хрипло спросил он, но тут же осекся при виде Родиона.
В принципе Родион не курил. Но он давно усвоил, что лучшего способа установить контакт с незнакомым человеком, чем угостить его куревом, просто нет. Ну, скажем, это второй лучший способ. Что касается первого, Родион не сомневался, что дело дойдет и до него.
Он вынул портсигар, Серега мгновение поколебался, потом протянул руку, однако тотчас отдернул ее:
– Что за сорт?
– Это не сигареты, а сигары. Да вы берите, они неплохие, честное слово.
Родион поднес зажигалку, посмотрел на озадаченное выражение Серегиного лица.
– Какой-то вкус такой… Черт, не пойму.
– Очень крепко? – поинтересовался Родион. – Это с непривычки. Слыхали, что советуют знатоки? Если сигара кажется вам слишком крепкой, смягчите ее вкус глоточком коньяку.
– Ну если только коньяку! – хохотнул Серега, явно оценив шутку. – Оно, конечно, сейчас неплохо бы…
– Прошу. – Родион откинул полу куртки и вынул из внутреннего кармана плоскую фляжку. Снял крышечку – она же играла роль стаканчика. Потом отвинтил пробку. Набулькал щедро, чуть не по самый край.
Серега как завороженный смотрел на темно-коричневую волшебную жидкость.
– «Дербент»? Или «Дагестан»? – спросил он, принюхиваясь с видом знатока.
– «Ларсен».
– Это коньячный спирт, что ли?
– Да вы пробуйте, пробуйте, – Родион призвал на помощь чувство юмора.
Серега принял содержимое стаканчика одним глотком.
Родион отпил прямо из горлышка. Коньячный спирт – он, конечно, дезинфицирует посуду, но не до такой же степени. После Сереги стаканчик надо было промывать по меньшей мере денатуратом.
– Ну как?
– Да не понял, – пожал плечами Серега.
– Хорошо, но мало? – догадался Родион. – Повторим? А? Давайте?
– Не откажусь.
– Ну, по второй.
Они выпили и по второй, и по третьей. Поскольку воздержание на сей раз было в интересах Родиона, в том смысле, что он хотел побольше оставить Сереге, он едва прикладывался к горлышку. И ругал себя снобом, снобом, снобом… В самом деле, сейчас сошел бы и коньячный спирт, и какая-нибудь «Рябина на коньяке». И «Денатурат на коньяке» тоже отлично пился бы.
Наконец Родион убрал фляжку. Серега проводил ее эйфорическим взором, а когда вновь поднял полные признательности глаза на собутыльника (вернее, софляжника), невольно отпрянул, увидев перед собой пятисотрублевую купюру. Родион держал ее двумя пальцами, и бумажка трепыхалась на ветру, словно маленький флажок неизвестного, но очень счастливого и богатого государства.
– Это… что? – сдавленно спросил Серега.
– Будем считать, что она выпала из вашего кармана. Я хочу сказать: мы будем так считать, если вы ответите на пару моих вопросов.
– Насчет чего? – быстро, жадно спросил Серега.
– Насчет той собачки, которая тут у вас содержалась в апреле месяце прошлого года.
Серега посмотрел на него глазами испуганной, более того – невинной лани:
– Ка… какой собачки?
– Да ладно, – сердито сказал Родион, вдруг остро вспомнивший, что этот «Ларсен» покупался в дьюти-фри, за цену символическую, а в магазинах что в Нижнем, что в Северо-Луцке его ни за какие деньги не сыскать, может, только за самые несусветные. – Чего пинжака валяешь? Видно же, знаешь что-то насчет той собаки, у которой было бешенство. Вот и скажи мне все, что знаешь. И деньги твои!
Мгновение Серега с тоской смотрел на пятисотку, потом сунул руки в карманы с видом страдальца, проходящего последний круг ада:
– А чего ж вы свою дамочку не спросите? Она вам путем и ответит, что ей от той собаки нужно было да зачем. И денег никаких платить не придется!
Егор Царев
Май 2001 года, Агадир
– Ком си ком са? – обрадовался арабчонок. – Вери гуд! Ком цу мир, битте!
Они тут не стесняли себя знанием какого-то одного языка – бодро шпрехали на трех сразу: на английском, французском и немецком, причем такая неудобоваримая смесь была почему-то гораздо более понятна всем туристам. К сожалению, в отличие от Эмиратов или Египта, великий и могучий еще не был вполне освоен аборигенами, однако Егор вчера сам слышал, как в сувенирной лавчонке приказчик из кожи вон лез, заманивая двух русских дамочек: