Страшная тайна Кощея

Иконникова Ольга

Хлеб был очень вкусный, и они ели да нахваливали. Даже Алла, которая сидела ни диете и уже две недели мучного в рот не брала, не удержалась – один кусок с вареньем съела, другой – с медом гречишным, третий – с маслом, а четвертый – просто так, с молоком.

После чаепития дядя Витя на крыльцо вышел – рыбу чистить. А дед Пафнутий тут же рассказывать принялся:

– Дело тут, ребята, серьезное. И опасное очень – с Кощеем шутить нельзя. Так что каждый сам решить должен – соглашается он нам помочь или нет.

Он сначала на

Генку посмотрел. А тот под его взглядом смутился. Впервые подумал, что не игра это, не розыгрыш. Нет, ответственности он не испугался – про мать подумал, про брата Димку. Но ответил твердо:

– Я согласен.

Шень Сюа тоже сказала решительно:

– Я тоже.

И Андрей сказал:

– И я.

И Алла тоже сказала:

– Согласна.

Галя замешкалась, растерялась, но потом кивнула.

Дед Пафнутий обрадовался:

– Славные вы ребята. Еще бы вас похвалил, да задание объяснить надобно. Задание это – не простое, а потому за один день не решается – на это дело, может, все каникулы потратить придется.

– Ой! – испугалась Галя. – А мы же на один день только сюда приехали. Если мы к вечеру в город не вернемся, что же родители подумают?

Тут даже Генка забеспокоился. Нет, он, конечно, не отказывался всей планете помочь, но волновать мать второй раз за одну неделю было как-то не по-мужски.

– Вы сейчас домой поедете, – пояснил дед. – А сюда должны вернуться в ту ночь, когда папоротник в лесу зацветет.

Этого Генка вовсе понять не мог. И чего дед Пафнутий загадками говорит? Ну, откуда им знать, когда папоротник цветет? Нет, если вам помощь нужна, так вы прямо скажите – что да как.

– Науке давно известно, что папоротник не цветет, – авторитетно заявил Андрей. – Это все легенды. Он вообще цвести не может.

– За день до дня Ивана Купалы сюда приезжайте, – сказал дед Пафнутий, не обратив на его слова никакого внимания. – Родителям скажите, что дед подружки вашей Стеши на каникулы вас к себе погостить пригласил.

Андрей головой покачал:

– Они не разрешат. Они вас совсем не знают. А про Берендеев лес чего только не говорят.

Стеша хихикнула:

– Вы тоже деда Пафнутия еще не знаете. Он кого хочешь в чем хочешь убедить может. К нему люди всегда доверием проникаются.

Но Алла согласилась с Андреем:

– Нет, они не поймут, почему мы вдруг решили все каникулы в лесу просидеть. Я, между прочим, летом должна с репетитором английским заниматься.

– А я должна в Москву ехать, на выставку народных ремесел, – сказала Галя. – Как я могу отказаться? Я же всю нашу область на этой выставке представляю.

Тут Генка рассердился:

– Странные вы всё-таки люди! Вам такой шанс выпал – в сказку попасть, мир спасти от Кощея, а вы – английский, выставка.

И плюнул раздраженно.

Шень Сюа его поддержала:

– Давайте попробуем, ребята! Ведь если мы сейчас им не поможем, так не будет потом уже ничего – ни уроков английского, ни школы, ни выставок. Кощей всю природу загубит – и у них, и у нас.

Тут с улицы вернулся дядя Витя, и они перестали спорить.

А дед Пафнутий вдруг спросил:

– А вас, Виктор, как по батюшке величают?

Тот удивился, но ответил:

– Антонович. Виктор Антонович Дерюгин.

– Дерюгин, значит? – отчего-то обрадовался дед Пафнутий. – А не из тех ли ты Дерюгиных, которые в селе Давыдово проживали?

А когда гость кивнул, схватил его за правую руку и, улыбаясь, принялся ее трясти.

– Вот и свиделись. Через столько-то лет! А ведь еще в колыбели тебя качал. Ты-то, конечно, не помнишь – маленький еще был. Я, между прочим, твоему деду родственником приходился – десятая вода на киселе, а всё же родство.

Дядя Витя обрадовался, что старого знакомого повстречал, и они долго вспоминали каких-то тетушек и дядюшек, которых Виктор не помнил, и которых дед Пафнутий вообще не знал, но о которых говорил с удовольствием.

Стеша при этом едва сдерживала смех, и чтобы дядя Витя ни о чём не догадался, отворачивалась в сторону.

К вечеру, когда они стали собираться на автобус, дядя Витя и дед Пафнутий стали лучшими друзьями и отзывались друг о друге с большим уважением.

– Дело в шляпе, – прошептал Генка на ухо Шень Сюа. – Если дед Пафнутий и остальных взрослых так же обработает, они нас в лес не только на каникулы, но и на весь учебный год отпустят.

8. Дед Пафнутий

Остаток учебного года пролетел незаметно. Что им были какие-то самостоятельные работы да экзамены, если они собирались планету спасать?

Вот только с родителями разговоры им предстояли непростые.

Генкина мать, выслушав сына, и удивилась, и обрадовалась одновременно. Удивилась потому, что непонятно ей было, как это совершенно незнакомый человек может пятерых ребятишек на целый месяц погостить пригласить. А обрадовалась потому, что Генка весь учебный год в спортивный лагерь на берегу Азовского моря просился, а она на свою бюджетную зарплату купить ему путевку никак не могла и думала уже, что вынужден он будет всё лето болтаться во дворе без присмотра.

А когда она узнала, что Генка не с кем-нибудь, а с Бариновым едет, так и вовсе эту поездку одобрила – Андрей был для нее большим авторитетом.

– Хорошо, – сказала она, – но только вас к этому деду Пафнутию должен кто-нибудь из взрослых проводить.

И записала телефон дяди Вити, чтобы обо всём с ним договориться.

Димка, было, в рёв ударился – не хотел без Генки в городе оставаться, – да она его и слушать не стала.

– А еще обещай, что один по лесу гулять не станешь, а на болото даже с дедом Пафнутием не пойдешь, – и еще наказала: – Грибов не ешь – сейчас про отравления столько всего пишут!