Страсть гордой княжны
Шрифт:
– О нет, Масуд… Ты не нежеланен мне…
Юноша пристально посмотрел Джае в глаза, однако не сделал ни шагу навстречу.
– Ты силен, строен, твой голос завораживает, обволакивает. Но я… я просто…
– Ты не знаешь, прекраснейшая, что впереди, не знаешь иных, непарадных, сокровенных сторон супружества. И потому боишься… боишься всего. Ведь так?
– О да. Да! Именно так.
– Так позволь же мне научить тебя…
– Но ты же нарушишь клятву… Хотя сам всего миг назад говорил, что держишь слово всегда.
«Удивительно, как человеку, никогда
– Прошу прощения, о прекраснейшая из жен, однако я никакой клятвы не нарушу. Ибо, как ты помнишь, клялся я тебе в том, что не захочу тебя как мужчина до тех самых пор, пока ты не пожелаешь меня как женщина.
– Да, именно таковы были твои слова.
– Но как же ты можешь меня пожелать, если ты не знаешь о телесных желаниях и радостях почти ничего? Быть может, кроме того, что написано в мудрых древних трактатах.
О, Масуду вовсе не надо было уметь читать чьи-то мысли, чтобы утверждать это наверняка. Ибо лицо Джаи лучше всяких слов подтверждало его правоту.
– Позволь мне, о жена моя, дать тебе несколько уроков. Если же ты после этого вновь напомнишь мне о клятве…
– Благодарю тебя, – еле слышно проговорила Джая. – Я прошу, муж мой, дай мне несколько уроков. Дабы я знала, сколь сильно обидела тебя своими словами.
«Должно быть, какая-то добрая колдунья зачаровала мою гордую красавицу жену… Не может быть, чтобы девушка, лишь вчера горевшая такой ненавистью, вдруг стала смирной, словно серна».
Масуд по-прежнему не отводил взгляда от жены. И наконец та решилась. Она сделала сначала один шаг, потом другой, а потом подошла вплотную к мужу.
– Масуд, о мой муж, научи меня желанию…
Юной княжне потребовалось собрать все свое мужество, взять за горло собственную гордость, чтобы произнести эти простые слова. Масуд прекрасно это понял и по тому, как дрожали ее губы, и по тому, как залилось краской лицо девушки. И по тому, что последние слова она произнесла и вовсе шепотом – лишь чуткому сердцу были они отчетливо слышны. И не было в этот миг рядом более чуткой души, чем душа юного мужа, купца Масуда, которого насмешница судьба избрала спутником любимой дочери магараджи.
Юноша улыбнулся и, склонившись к губам девушки, поцеловал ее. О, столь нежного поцелуя не могли бы придумать и сотни поэтов, воспевающих любовь! Губы Джаи были плотно сжаты. И тогда Масуд решился на второй поцелуй, более страстный, более жаждущий. И девушка ответила, робко, неумело, но ответила!
Да, только ради этого можно было пережить этот бесконечный день! Но останавливаться сейчас было бы неразумно. «О нет, Аллах великий, остановиться, сейчас?.. Просто невозможно!»
Масуд вновь приник губами к губам жены. Он словно пил дыхание Джаи, и она, будто очнувшись от спячки, отвечала все более пылко и смело. Руки Масуда осторожно легли на плечи девушки, снимая с них прозрачный газ алой шали и касаясь нежной теплой кожи. Джая вздрогнула и всем телом прижалась к мужу. Это первое прикосновение
Когда же Джая позволила себе обнять Масуда, он понял, что одержал победу. Пусть самую первую, пусть самую легкую. Но и самую важную. Юноша на миг оторвался от губ жены и взглянул ей в глаза. Та ответила долгим теплым взглядом, и по ее щеке скатилась крохотная слезинка.
– Не плачь, прекраснейшая, это лишь страсть. Она коварна, но сладка. Не сопротивляйся своим желаниям, пусть они ведут тебя…
Юная княжна так и не смогла понять, что же так околдовало ее, что заставило забыть о гордости, о царственном достоинстве и высоких, но пустых словах, не способных никого согреть. Голова Джаи шла кругом, мысли путались, ноги подкашивались.
Масуд еще раз поцеловал Джаю в губы. Она уже не сопротивлялась; сердце ее бешено стучало, словно готово было выскочить из груди. Поцелуй был очень долгим, и девушка ощущала, как с каждой секундой ее все больше и больше накрывает волна наслаждения. С удивлением она почувствовала, как набухли ее груди – до боли в сосках. Внезапно рука Масуда начала ласкать их. Дыхание Джаи стало чаще, а сознание словно помрачилось, и, заговорив, она удивилась звучанию собственного голоса.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она срывающимся голосом.
– Чтобы восхититься твоим телом, любовь моя. Чтобы ты узнала, каково это – желать, – ответил Масуд, и Джая услышала, как задрожал его голос.
Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, руки, грудь… Джая уже ничего не соображала, она полностью отдалась во власть охвативших ее новых ощущений. Отстранившись, Масуд посмотрел на жену. Глаза ее были закрыты, платье столь туго обтягивало грудь, что напряженные соски под тонким шелком свадебного одеяния казались двумя маленькими ростками. Вдоволь насладившись видом возбужденной Джаи, Масуд опять принялся ее ласкать.
Он никогда не встречал таких женщин, как она, – девственных не только телом, но и душой. «Воистину, – пронеслось в голове Масуда, – я могу сделать сейчас все. Могу создать прекрасную женщину – пылкую, нежную, страстную, подобно скульптору, создающему чудесную статую. Но могу и навсегда отвратить ее от плотского желания…»
Но отвратить от самой прекрасной и самой непостижимой части жизни человеческой… О нет, это было бы противно самой природе.
В этот момент Джая открыла глаза.
– Тебе понравилось? – спросил Масуд.
Девушка робко кивнула. Сейчас можно было сделать с ней все что угодно. Но вдруг Масуд почувствовал, что еще миг – и она придет в себя, превратившись из покорной лани в львицу.
– Таким был наш первый урок, моя греза. Правда, я очень хотел, чтобы ты поцеловала меня, а ты так и не решилась. Лишь смогла ответить мне… Лелею надежду, что наш первый урок понравился тебе, как понравилась и первая ласка.
Джая распахнула глаза – куда делся тот нежный муж, что только что целовал ее? Откуда рядом с ней взялся этот насмешливый, грубый наставник?