Страсть на холсте твоего преступления
Шрифт:
— Ты действительно сейчас в моем доме в качестве заложницы и скоро, — сделав паузу, он посмотрел на часы.
— Подадут заявление в полицию о твоей пропаже, — объявил он и я сильно выдохнула. Мама, папа и Дороти… Слишком многое свалилось на их плечи, а еще и я создала кучу проблем. Я злобно подняла свои глаза с пола и посмотрела на него. Во мне бушевал огонь, разжигающийся у кончиков моих ногтей, впивающихся в ладонь.
— Что Вам нужно? Почему я здесь? Я не желаю разговаривать со стеной, получая ответы скрытыми загадками. Я имею право знать, — вскрикнула я, но успокоилась сразу же, как была притянута за руку к нему и опущена прямо на кровать. Я плюхнулась на мягкую поверхность
— Не в твоем положении что-то делать, Тереза. Я понимаю, у тебя много вопросов, ответы на которые я могу тебе дать в случае, если ты согласишься сотрудничать со мной, — он легким движением руки коснулся моей шеи. Я сглотнула ком, когда его пальцы аккуратно прошлись по моей лебединой шее. Казалось бы, такое лёгкое движение, но для меня оно было интимным. Ему будто не составляло никакого труда касаться меня, хотя я ему не позволяла.
— Я ограбил твой дом, я украл важные документы, но сделал скучную ошибку — украл не то, что мне нужно, — сказал он и взгляд его бродил по моей шее, на которой находились его пальцы. Я ощущала, как приятны мне его действия и как сильно они отдаются в позвоночнике. Холодный взгляд, а в центре зрачков одержимое желание. Меня вводила в панику его отстраненность и непонятное желание в глазах мужчины.
— Что Вам нужно? — спросила я. Мне было страшно даже шевельнуться под напором его глаз. И я наконец поняла в чем причина страха. Они не выражали абсолютно ничего, нет активности или стимула, когда он смотрел на меня. Взгляд бесцветный и неиссякаемый, словно весь огонь в них был подавлен дикой усталостью.
— Ты оказалась ценнее любых документов, — ответил мужчина и поднял голубые глаза выше на меня. Я вздрогнула, когда его рука резко обхватила моё горло, но не сжало его, а лишь притянуло ближе к его лицу. Я оказалась почти вплотную к пустому лицу мистера Райта и ужас стоял в моих глазах. Я попятилась назад, отводя свой корпус тела, но его рука сильнее притянула меня и сжала горло. Ужас дышал в затылок. Я ощутила покалывание в голове, обхватив его предплечье своими руками, я не могла сделать ничего, кроме коротких глотков воздуха. Он душил меня слабо, грозно смотрел в глаза прищуренным взглядом. Харрис выглядел дико. Дикий озлобленный хищник. Бесчувственный монстр в обличие греховно красивого мужчины.
— Откажешься от сотрудничества со мной, Тереза, я устрою Ад на земле для тебя и твоей семьи и поверь, ни одна новостная газета и программы никогда не узнают, что это был я, — прошептал он, ослабевая хватку моей шеи. Я взмылила, посмотрела на него со слезами на глазах и увидев это, он отпустил руку. Его грубость улетучилась и подойдя к кожаному креслу, он сел. Я заплакала, как ребенок. Нет. Я заплакала, как самый обычный напуганный человек и в этом нет ничего постыдного. Слезы бежали из моих глаз, а когда я начинала думать об его словах, все начиналось заново. Пощипывание глаз раздражало меня, я протерла глаза белым платьем, желая вырвать себе горло от образовавшегося кома.
— Прекрати реветь, — апатично отозвался Харрис на кресле, я вытерла свои щеки ладонями и растерла свой макияж.
— Я не хочу, не хочу сотрудничать с Вами. Я чувствую, что Вы ужасный человек, Вы сломаете меня, Вам что-то от меня нужно и Вы будете изводить меня, пока не получите это, — ответила слезливо я и не могла посмотреть на него. Вся ситуация неимоверно раздражала и пугала меня. Как я здесь оказалась? Почему я? Какую ценность я несу?
— Ты поняла это, по сказанным словам, что я сломаю тебя? — переспросил с усмешкой мужчина. Я шмыгнула носом, поднимая помутневший взгляд к его фигуре.
—
— Бесчувственность всегда была моим лучшим качеством. Разве не это единственный способ выжить? — он задумчиво склонил голову, разглядывая меня.
— Вы боитесь своих чувств? Многие тратят миллионы, чтобы осознавать и выражать. Их избегают, скрывают, отрицают и запрещают себе чувствовать. Мы видим своих родителей, мы видим своих братьев и сестер в вечной борьбе. Мы смотрим на них и понимаем, что их чувства отвергаются каждый день… Я выбираю чувствовать, а не закрываться, поэтому нет, не единственный способ. Вы многое упускаете, вечно ходя с гранитным инеем на лице, — уверенно выдаю я, задетая высказыванием мужчины.
— К сожалению, я не ярый поклонник твоих красноречивых речей, Тереза. Я не выбирал с какими эмоциями мне родиться. У меня никаких чувств, один ум, и он полон, а моё сердце, по твоим словам, действительно пусто, — он выглядел непоколебимо каменным, уверенно держал руки на своих сильных ногах. За белой рубашкой скрывались отточенные трудом мышцы.
— О каком сотрудничестве идёт речь? — я перевела тему, так как разговор о его эмоциях перестал меня привлекать.
— Услуга за услугой. Ты поможешь мне, в ответ можешь рассчитывать на мою помощь, — деловито произнёс мужчина. Я поёрзала на месте, ощущая следы от засохших слёз на щеках.
— И чем подтверждена Ваша ответная услуга мне? Вы думаете, я буду нуждаться в Вашей помощи? — от него исходила самоуверенность, что уже знатно начало раздражать. Он вел себя так, будто знал всё наперед.
— Ты будешь нуждаться во мне, — самодовольно ответил Харрис, сверкнув сталью в глазах, побуждая мои конечности задрожать под его натиском.
— Вряд ли, — прошептала я.
— Тогда все потеряно, Тереза, — сказал он, продолжая смотреть на меня. Я ужаснулась, когда в голове всплыла фраза: «Возможно, для тебя не все потеряно, и я могу вернуть то, что украл, взамен на то, что я обрел, Тереза».
— Это правда был ты… — на выдохе произнесла я, пораженная происходящим. Он был в моей комнате, он тот самый незнакомец, за чью нить между сном и реальностью я зацепилась. И будь я в другой ситуации, обрадовалась бы.
— Но как? — спросила я, надеясь, что он расскажет мне подробности ограбления. Мужчина хмыкнул и дверь с хлопком открылась, от чего я дернулась на месте. В дверном проеме стоял высокий и стройный парень, чьи яркие белые волосы обрамляют перламутровую кожу. Знакомый, махающий парень с грозным оскалом лица. Он будто отбрасывает легкое сияние со своей кожи, а тем временем его лицо и темные густые брови кажутся хмурыми и грубыми. Нахмурившись над глазами, они добавляют выразительности его взгляду. Он был одет иначе, в черную облегающую его тело футболку и телесного цвета брюки. Сильный, как будто каждый мускул и кубик виден под футболкой. Он обвел меня карими глазами и вернулся лицом к Харрису.
— Уже довел её до слез? — спросил он, облокотившись о дверной косяк. Становилось ещё опаснее, теперь я была в комнате с двумя мужчинами. Скуластое лицо Харриса, словно вылепленное из грубого камня не выражало эмоций. Он лишь холодно изучил блондина и вернулся взглядом к моему завтраку.
— Либо ты ешь и следуешь моему плану, либо остаешься голодной, и я создам для тебя новые жестокие правила, включающие настоящее похищение с поркой и связыванием. И поверь, Тереза, в похищении лучше меня нет, — улыбнулся краем губ Харрис и встал с кресла, подойдя к подносу с едой.