Страсть после наступления темноты
Шрифт:
– И мне очень понравилась коллекция миниатюр в коллекции Уоллеса и портрет мадам де Памплемус, - говорю я, стараясь звучать как знающий человек.
Он выглядит озадаченным:
– Мадам де Памплемус?
– Да...
– Я рада блеснуть знаниями, - любовница Людовика XV.
– Ах!
– его лицо светлеет, - Ты имеешь в виду мадам де Помпадур.
– Да. Конечно. Мадам де Помпадур. Вот, кого я имела в виду, - я чувствую себя неловко. – А что я сказала?
– Мадам де Памплемус, - он взрывается смехом.
– Мадам Грейпфрут! Это гениально, - он от
Я тоже смеюсь, но также и огорчена, что сказала такую глупость. Пунцовая от стыда, я пытаюсь отшутиться и понимаю, что глаза снова щиплет. О нет, не надо! Не надо! Не начинай реветь, это смешно. Но, чем более сурово я говорю себе, тем хуже становится. Я выставила себя дурочкой и, как ребенок, собираюсь расплакаться из-за этого. Я собираю всю волю в кулак, чтобы сдержаться, до боли кусая внутреннюю сторону щеки.
Он видит выражение моего лица и сразу перестает смеяться. Его улыбка исчезла:
– Эй, не расстраивайся. Все в порядке. Я знаю, кого ты имела в виду. Это просто смешно, вот и все, но я смеюсь не над тобой, - он дотягивается до меня и кладет свою руку поверх моей.
В момент касания наших рук, происходит нечто странное. Я ощущаю электрический импульс от его кожи, почти жжение. Своего рода разряд проходит между нами, и я практически вздрагиваю, и удивленно смотрю вверх в его глаза. Впервые я действительно вижу его, и он смотрит прямо на меня. Он выглядит удивленным, почти обескураженным, как будто он также ощущает вещи, которых не ожидал. Я чувствую, будто могу видеть его истинную суть, не скрытую под маской вежливости и условностей. И тоже самое он может видеть во мне.
Всю нашу жизнь каждый день перед нами мелькают сотни лиц, оставляющие или нет след в нашем сознании. Мы встречаемся взглядами с людьми в поездах или автобусах, в лифтах или на эскалаторах, в магазинах, у касс, по пути на работу и домой, и мы создаем едва уловимые тонкие связи, которые рвутся и теряются почти сразу. На мгновение мы признаем чужое существование, замечаем у другого человека наличие собственной жизни, своей истории, прошлого, которое неуловимо подвело его к этому моменту, когда вы пересеклись, а затем, столь же быстро, мы расходимся, отводим взгляд и двигаемся дальше своей дорогой, каждый к своему будущему.
Но в данный момент, глядя в глаза Доминика, я будто знаю его, хотя он и незнакомец. Словно наша разница в возрасте и жизненном опыте не имеет значения. Такое чувство, что мы знаем друг друга.
Мир вокруг нас замирает и исчезает. Все, что я воспринимаю в данный момент – это его руку на моей, волнение, которое охватывает мое тело и глубокое чувство единения. Я смотрю в глаза, которые, словно, проникают в самую суть моего существа, и, кажется, знают меня очень хорошо. У меня твердая уверенность, что он понимает меня без слов. Уверена, он чувствует то же самое.
Кажется, что мы застыли так надолго, но на самом деле прошло лишь несколько секунд. Я начинаю осознавать
Доминик выглядит одновременно сконфуженным и пораженным, словно сейчас произошло нечто, чего он не мог даже представить. Он открывает рот, собираясь что-то сказать, когда из коридора вдруг доносится какой-то звук. Взгляд Доминика моментально обращается к двери. Я тоже поворачиваюсь. В этот момент на пороге появляется женщина. Несмотря на теплый вечер, на ней длинная темная шуба. На лице явно читается недовольство.
– Где тебя черти носили?
– вопрошает она, входя в комнату, и замирает, увидев меня. Пронзительным взглядом она рассматривает меня с ног до головы.
– Кто это?
– обращается она к Доминику.
Магия нашей связи разрушена. Он поспешно убирает свою руку от меня:
– Ванесса, позволь представить тебе Бет. Бет, это моя подруга Ванесса.
Я тихо бормочу приветствие. Я видела эту женщину раньше. Так вот, как ее зовут. Ванесса. Это имя ей подходит.
– Бет из квартиры напротив, - продолжает Доминик. Он очень сдержан, но я замечаю едва уловимые признаки того, что, несмотря на внешнее спокойствие, он слегка взволнован.
– Я по-соседски пригласил ее на кофе.
Ванесса кивает мне в приветствии.
– Как галантно, - прохладно произносит она.
– Но мы должны были встретиться два часа назад.
– Да, прости, разве ты не получила мое сообщение?
Я заметила, что он не упомянул, как помог мне на темных улицах Сохо.
Она снова смотрит на него в упор, явно намекая, что не хочет говорить об этом при мне. Я резко вскакиваю.
– Большое спасибо за кофе, Доминик, это было очень мило с твоей стороны. Мне уже пора, я не должна оставлять Де Хэвилленда одного надолго.
– Де Хэвилленда?
– Кота Селии, - объясняю я.
Ванессу это позабавило:
– Ты должна присматривать за котом? Как мило. Да, ну что ж, не будем тебя задерживать.
Доминик тоже встает:
– Ты уверена, Бет? Может, останешься и допьешь кофе?
Я качаю головой:
– Нет, мне пора. В любом случае, спасибо.
Он провожает меня в холл, и когда протягивает мне мое пальто, я снова смотрю в эти темные глаза. Неужели между нами, и правда, был тот момент? Он ведет себя, как и раньше: добрый, вежливый незнакомец. И все же... что-то скрывается в черных глубинах его глаз.
– Береги себя, Бет, - говорит он тихим голосом, провожая меня.
– Уверен, скоро увидимся.
Затем он наклоняется ко мне и слегка касается губами моей щеки. Когда наши лица соприкасаются, я сдерживаюсь, чтобы не повернуть голову так, чтобы он поцеловал меня в губы. Мне так этого хочется. Моя кожа начинает гореть в том месте, где он меня коснулся.
– Я бы этого хотела, - отвечаю я, вздыхая. Когда дверь за мной закрывается, я на слабых ногах направляюсь к лифту. Интересно, хватит ли мне сил добраться до квартиры Селии.