Страсть после наступления темноты

Мэтьюс Сэди

Селия застилает диван простыней, кладет одеяло и подушку. Я устраиваюсь там, но долгое время не могу заснуть. Все, что я в состоянии делать – это смотреть на темные окна напротив и гадать, где он, и чем занят.

В субботу явно видно, что Селия хотела бы остаться похозяйничать в квартире, разобрать чемоданы и сложить свои вещи, поэтому рано утром я ухожу на самостоятельную прогулку на весь день. Гуляя по Лондону с другими туристами, стоя в очереди в Британский музей и Музей Виктории и Альберта, меня посещает чувство, что я вернулась к тому, с чего все началось. Каждые полчаса я проверяю

свой телефон, продолжая надеяться, что Доминик выйдет на связь, но, похоже, безуспешно. Когда мы расстались, я сказала ему, что больше не могу делать того, что он хочет. Видимо, он решил отказаться от меня, как от безнадежного случая, а теперь, подвергшись этой странной идее покаяния, я ему больше не нужна.

Но я все же не могу перестать надеяться, что он хочет бороться за меня, возможно, даже постараться измениться. Но проходит час за часом, а от него так и нет вестей.

Во второй половине дня я возвращаюсь домой, уставшая и взмыленная. Селия ждет меня, отдохнувшая и успокоившаяся, что ее вещи распакованы.

– Думаю, тебе не помешает чай, - сообщает она и заваривает чайничек чая «Эрл Грей», который подает с восхитительным персиковым печеньем. Попивая чай, она продолжает рассказывать мне о всякой всячине, а затем произносит:

– Ах да, пока я помню… Когда я вчера приехала домой, на коврике в прихожей для тебя был конверт. Я положила его на столик и хотела сказать тебе, но забыла. Я увидела его сегодня утром после твоего ухода.

Я быстро ставлю на стол свою чашку и спешу в прихожую. Там лежит знакомый кремовый конверт, адресованный мне подчерком Доминика. Я вскрываю его трясущимися руками. В нем карточка с рукописным текстом.

Дорогая Бет,

Я никогда не перестану уважать твою храбрость и мужество. Их потребовалось много, чтобы сделать то, что я попросил у тебя прошлой ночью. Знаю, что толкнул тебя к твоим пределам и отчетливо понимаю, что ты зашла так далеко, как только могла. Если кому-то и нужно поступиться своими потребностями, то это мне, Бет, а не тебе. Я был очень эгоистичным, но понял, что так я не смогу получить то, что нужно мне больше всего на свете, и это ты.

У меня был шанс, я знаю об этом. Ты провозилась со мной дольше, чем бы сделала любая другая женщина. Но я все равно умудрился все испоганить. Это больше, чем я смею надеяться после всего произошедшего, но я буду в своей квартире сегодня вечером, если ты хочешь поговорить.

Если ничего не услышу от тебя, то пойму, что ты не желаешь больше нашего общения. Я приму это и буду уважать твое решение.

Надеюсь, вы с Адамом будете очень счастливы вместе.

Со всей любовью,

Д

П.С. Будуар в твоем распоряжении. Пользуйся, сколько потребуется.

От ужаса я ахаю. Он ждал меня прошлой ночью. Пока я гуляла с Селией, он был в квартире, гадая, приду ли я.

Судя по

записке, он, похоже, хочет измениться, желает попробовать все по-другому.

О, боже мой. Я опоздала?

Я спешу в гостиную и смотрю на квартиру напротив. Тонкие занавески задернуты, но видно, что по квартире передвигается какая-то фигура.

Он там. Все еще можно успеть.

Я поворачиваюсь к Селии, которая смотрит на меня с дивана с легким удивлением.

– Мне нужно выйти. Не знаю, когда вернусь.

– Делай, что должна, дорогая, - говорит она, поглаживая де Хэвилленда, который свернулся клубочком у нее на коленях. – Увидимся позже.

Спеша уйти, я даже не попрощалась с ней.

Глава 21

У меня занимает пару отчаянных минут добраться с одного крыла здания до другого, но в итоге я несусь по коридору к квартире Доминика и с силой стучу в дверь.

– Доминик, ты там? Это я, Бет!

Мучительное ожидание, а затем до меня доносится звук приближающихся шагов. Дверь приоткрывается и распахивается, чтобы явить мне стройную фигуру и высокие скулы Ванессы.

Что она тут делает?

– А, Бет, - говорит она прохладно. – Ну, ну.

– Где Доминик? – выдыхаю я.
– Мне нужно его увидеть.

– Для этого немного поздновато, не так ли? – она разворачивается на своих высоких каблуках и идет вглубь квартиры. Я следую за ней, тяжело дыша.

– Что ты имеешь в виду?

Она оборачивается и припечатывает меня тяжелым взглядом.

– Разве ты итак не доставила достаточно проблем? – спрашивает она холодно. – Ты все перевернула вверх тормашками. До того, как ты появилась, все шло очень хорошо.

– Я…Я…Я не понимаю – что я сделала?

Ванесса проходит в гостиную, и я вслед за ней. Ужасно находиться тут без Доминика. Помещение без него словно теряет свою жизненную силу.

– Что ж, ты стала причиной его расстройства, вот что ты наделала, - она смотрит на меня в упор. – Доминика нет. Он уехал.

– Уехал? – кровь отливает от моего лица, и я чувствую слабость. – Куда?

– Вообще-то, это не твое дело, но, если так уж хочешь знать, он на полпути в Россию. Его босс вызвал его туда, и он уехал на некоторое время.

– Как надолго?

Ванесса пожимает плечами:

– Недели. Месяцы. Не знаю. Когда его босс говорит ехать, он едет. Из России он может поехать в Нью-Йорк или Лос-Анджелес, Белиз или за Полярный круг. Кто знает?

– Но…он живет здесь.

– Он живет там, где того требует ситуация. Если ему нужно где-то быть, то у него довольно много того, чем там заняться, – она передвигается по комнате, собирая всякую всячину и складывая ее в холщевый мешок. – Так что, боюсь, твой маленький курортный роман подошел к концу.

Я смотрю на нее, все еще непонимающе. Как много ей известно о происходящем? Я знаю, что они близки с Домиником, но достаточно ли близки, чтобы он признался ей в наших интимных отношениях?

Ванесса перестает ходить и поворачивается ко мне. У нее каменное выражение лица, когда она кладет одну руку себе на бедро: