Страсть в жемчугах
Шрифт:
Стена жара и дыма едва не сбила его с ног, когда он открыл дверь, ведущую на лестницу. Сама же лестница, казалось, превратилась в дымоход, и Джозайя бежал сквозь дым, перескакивая через ступеньки; временами ему даже мерещилось, что он не бежит, а стремительно летит над ступенями. Стены рядом с ним покачивались и скрипели.
Когда он почти добрался до первого этажа, взрыв где-то наверху бросил его на колени. От силы взрыва в ушах зазвенело сильнее. Судорожно втягивая воздух, Джозайя задавался вопросом, не позволил ли он собственной слепой глупости
– Мне следовало… послать за тобой… Радерфорда… Он может видеть, милая… но «погибели предшествует гордость, а падению – надменность» [5] . – Джозайя поправил свою драгоценную ношу, борясь с ощущением, что он уже все потерял, и, шатаясь, поднялся, чтобы одолеть последние ступеньки.
Внизу был настоящий ад, но Джозайя сумел изобразить мрачную улыбку на опаленном жаром лице, когда появился у парадной двери.
– Вот, – сказал он, – вот преимущество слепого. Ставлю сотню фунтов, что зрячий здесь и шагу бы не сделал, мисс Бекетт.
5
Ветхий Завет. Книга притчей Соломоновых, 16.18.
Слабые проблески света были пугающими, ибо давали представление о том, что ждало его впереди, но Джозайя старался об этом не думать. Шумно выдохнув, он снял Элинор с плеча, прижал к груди и ринулся вперед – прочь от этого ужаса.
Тянулись секунды, и вот наконец он услышал, как Радерфорд окликает его. Джозайя двинулся на голос, и холодный зимний воздух дохнул ему в лицо.
– Ты безумец! Ты это понимаешь?! – Радерфорд повел друга через улицу, к дереву. – Она в порядке?
– Не знаю. – Джозайя едва держался на ногах.
Когда они отошли на значительное расстояние от дома, Джозайя остановился, опустил свою ношу и стал рядом на колени. Он готовился к самому худшему.
– Я ничего не вижу! Она дышит? Она обгорела? – Джозайя отчаянно пытался сосредоточиться, чтобы понять, что с Элинор. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, он закричал: – Роуэн! Черт побери, где Роуэн?!
– Не пришел. Я же говорил, что никто из вас… – Дариус снова закашлялся. – Никто не должен был сюда приезжать. Я разослал всем письма, как только прибыл в Лондон… Думал, что только Майкла не предупредил.
В этот момент со страшным треском, в огне и в дыму, обрушился «Чертополох», и все вздрогнули при виде ужасного конца, с которым разминулись всего на несколько минут.
Майкл опустился на колени рядом с Джозайей.
– Черт, это моя вина! Я выронил эти проклятые бумаги, и она увидела строчки про встречу в «Чертополохе»…
– Заткнись! – перебил Джозайя. – И слушай меня, Майкл. Я не вижу. Совсем не вижу. Я практически слепой. Так что помоги мне узнать, что с ней.
– Слепой? – переспросил Дариус. – Как же мы не сообразили?..
– Слепой… – шепотом повторил потрясенный Майкл, но тут же исполнил просьбу друга и склонился над молодой женщиной. Он быстро осмотрел Элинор, затем повернул на бок в поисках пятен крови. – Нет, не вижу признаков ран или ожогов. Но не могу понять, как она может дышать… – Майкл замялся.
– Ну же!
– Как она может нормально дышать в такой одежде и в корсете? Не понимаю, как вообще можно дышать в этой стальной клетке да еще с пострадавшими от дыма легкими. Наверное, ее нужно куда-нибудь отнести, чтобы снять с нее эту проклятую штуковину…
– Ты ни нитки с меня не снимешь на публике, Джозайя Хастингс! У нас есть договор! – Элинор попыталась сесть. Оскорбленная дискуссией о ее туалете, продолжала: – Возможно, я пошла на некоторый компромисс с моими принципами ради искусства, но…
Джозайя заключил ее в объятия, оборвав восхитительную лекцию о непристойности оказания первой помощи на улице. Стон облегчения сорвался с его губ, и он воскликнул:
– О Господи! Какая ты прелестная зануда!
– Я не зануда! А теперь… Будь любезен, позволь мне… – Элинор покраснела и умолкла, смутившись.
– Мисс, двигайтесь медленно, – вмешался Майкл. – Мало того что у вас легкие пострадали от дыма, но вы еще и сознание потеряли.
– Ох! – Элинор вздрогнула. – Я никогда не теряю сознания, мистер Радерфорд. – Она улыбнулась. – Несмотря на мою стальную клетку, я… относительно невредима. Но что вам со всем этим делать, джентльмены? Шакал приходил?
– И на этом, – выпрямился во весь свой рост Майкл – словно поднимавшийся из земли дуб, – на этом я откланяюсь. Подозреваю, что это я повинен в присутствии леди, поэтому тактично исчезаю. Навещу остальных и удостоверюсь, что больше ни у кого не было ночных приключений. И прослежу, чтобы Роуэн осмотрел беднягу Дариуса.
– Я в порядке… – Кашель оборвал протест Дариуса, но он отмахнулся от протянутых к нему рук. – Я пойду с тобой и объясню, что, по моему мнению, вызвало «ночные приключения». – Дариус стряхнул с брюк сажу. – Джозайя, подозреваю, что мисс Бекетт хочет немедленно доставить тебя домой и дать тебе время ответить на все ее вопросы.
– А как насчет моих вопросов? – спросил Джозайя, помогая Элинор подняться.
– Я заеду к тебе завтра днем и обо всем проинформирую. – Дариус взмахнул рукой. – Идем, Радерфорд. Меня ждет карета, но думаю, что если мы немного прогуляемся, то с легкостью найдем другую. А эту уступим Хастингсу, чтобы он мог увезти отсюда мисс Бекетт.
Мужчины тотчас ушли, полные решимости завершить свою миссию и удостовериться в благополучии остальных своих друзей. Джозайя же в изумлении качал головой.
«Вот оно как… Я сказал им – и мир не рухнул. Не было ни расспросов, ни жалости».
Сказать обо всем друзьям в момент крайней необходимости – это оказалось совершенно безболезненно. Но теперь ему придется рассказать все Элинор… и молиться, чтобы она все-таки простила его.
«Я окончательно и бесповоротно запутался», – подумал он со вздохом.