Страсти Евы
Шрифт:
Драматичный взмах длинных ресниц Гавриила Германовича обращается в мою сторону, его проникновенный взгляд под стать расслоенному настроению полиптиха - в одиночестве вечной мглы проглядывается слабый проблеск света.
– Я полностью разделяю ваше мнение, - охотно соглашается он.
– На войне же мы будем биться до победного конца, пока в результате не смиримся с неизбежностью.
– Нельзя сдаваться. Нельзя во всем полагаться на волю случая. Право выбора пересечения черты остается за нами. Мы решаем: творить добро или причинять
– «Во всем есть черта, за которую перейти опасно; ибо, раз переступив, воротиться назад невозможно», - смотря мне прямо в глаза, возражает он цитатой из «Преступления и наказания» Достоевского.
– Есть еще «искупление», «всепрощение» и «вознесение», - неустанно доказываю я обратное своими словами, боясь разрушить созданную между нами идиллию, которая так неумолимо ускользает.
– Для этого на полиптих помещена «Аллегория Надежды».
– У вас тонкий вкус, - поощрительно произносит Гавриил Германович, не выказывая внешних эмоций.
– Я буду счастлив видеть вас у себя в родовом имении на севере Чехии. Вы сможете насладиться картинной галереей подобной тематики.
– Спасибо за приглашение, - мямлю я, рассеянно уставившись обратно на полиптих, чтобы унять дрожь в руках.
– Я не представляла, что вы настолько любите живопись. Могу я узнать, вы только коллекционируете картины или пишете сами?
– Пишу… иногда… для себя, - с нежеланием признается он, как будто признание из него вытягивают клещами.
– Уверяю вас, бездарная мазня, не более.
– Вы чересчур самокритичны.
– Вы даже не представляете, до какой степени, - его губ касается слабая улыбка, взгляд остается серьезен.
«Ах, вы посмеиваетесь надо мной, доктор Гробовой!»
– Представляю. Вы из тех мужчин, которые все берут по максимуму, - в тон ему замечаю я.
В глазах Гавриила Германовича мелькает удивление, которое к моему ответу фактически не имеет отношения.
– Абсолютная правда, я всегда и во всем сверху.
– Ничем не брезгуете? Идете по головам?
На мой бестактный пассаж он и бровью не ведет:
– Меры кнута и пряника.
– Ух ты, какая жестокость, - саркастично качаю я головой, и откуда у меня взялось столько бесстрашия?
– Лично я за принцип диалога. Кнут и пряник применяют варвары для дрессировки животных.
Стрела попадает точно в цель. За считанные секунды между нами возникает пауза, отдаляющая нас друг от друга на недосягаемое расстояние. Гавриил Германович раздраженно щурится, в его видящих насквозь синих глазах сквозит ледяной блеск, от которого у меня сводит мышцы где-то глубоко в животе.
– Быть может, моя дорогая, когда диалог заходит в тупик, - острым взглядом он обводит мое лицо с тем же успехом, что движется скальпель по горлу, - кнут отлично решает созданную проблему.
Слова походят на предостережение, которое разнится с безобидной полуулыбкой, внезапно возникшей на его устах. С ювелирной
«Никогда бы не легла под нож такого доктора-хирурга!»
– Шестое чувство мне подсказывает, что вы бесчеловечны не только по отношению к себе.
– Не более чем к самому себе, уверяю вас, моя дорогая.
– Скажите, Гавриил Германович, вы приветствуете дрессировку?
– Жесткая дисциплина - двигатель успеха.
«Мир родил диктатора!»
– Могу я узнать, род вашей деятельности? Вы доктор в области диктатуры?
Гавриил Германович изумленно изламывает свою изящную бровь и склоняет голову на бок, отчего концы его волос послушно скользят по острым скулам, точно по лезвию скальпеля.
– Вашему дерзкому рту я бы преподал один весьма полезный урок диктатуры. Впредь будьте осторожны, госпожа Воронцова. Время от времени мы с вами будем видеться в ОМА.
От квантового скачка в нашем диалоге я распахиваю глаза и рот одновременно.
– Не может быть…
– Представьте себе, - прибавляет он, пристально глядя на мои приоткрытые губы.
Король Коварства и Интриг Злой Рок сыграл со мной злую шутку!
– Не думала, что вы преподаете.
Гавриил Германович полон внимания:
– Чем же я плох?
– Э-э… я не хотела вас обидеть, - спешу я с извинением, от неловкости не зная, куда деть руки.
– Я хочу сказать, что вы не то чтобы не достаточно умны для должности профессора, просто, по моим представлениям, вы выглядите моложе. Э-э… не так молодо, конечно, как мой школьный учитель биологии.
– Воистину немолод и для вас, моя дорогая. Вам восемнадцать. Вы только окончили школу.
– Для меня вы в самый раз… - я судорожно сглатываю, как глупенькая рыбка, попавшись в ловко расставленные сети бывалого рыбака.
– По статистике женщины взрослеют раньше мужчин. Разница в возрасте - условность клипового мышления урезанного мировоззрения индивида, заклейменного стереотипами неразвитого общества. Таково мое мнение. На мой взгляд, вам от силы тридцать пять.
– Быть может, вы заблуждаетесь, - каверзно выдает он полувопрос-полуутверждение.
В его умных глазах действительно отражается мудрость человека на десятки лет старше. Игру воображения, конечно, никто не отменял, но я всерьез задумываюсь над уверенностью в том, за что недавно ратовала.
– Э-э… интуиция мне подсказывает, что в Корпорации вы трудитесь на руководящей должности, - технично избегаю я дальнейшего развития щекотливой темы.
– Моя дорогая, проницательности вам не занимать, - его искренность превосходит все возможные пределы.
– Перед вами доктор биологических наук. Всю свою сознательную жизнь я занимаюсь вирусологией. На сегодня являюсь одним из акционеров Корпорации. Мой комплекс лабораторий - Зона № 1 - располагается в Подмосковье. Что до вас? Слышал, вы мечтаете стать хирургом.