Страсти-мордасти
Шрифт:
Рядом с дорогой на старенькой лавочке сидели несколько сгорбленных старичков, у которых я и решила спросить про Карину. Как только Виктор остановил машину, я было вышла из нее, но тотчас же вернулась и обратилась к Кряжимскому:
– Сергей Иванович, не могли бы вы поинтересоваться у этих стариков про Карину?
– А сами вы что же, Ольга Юрьевна? – полюбопытствовал Кряжимский.
– С удовольствием бы, но только боюсь, что с женщиной разговор у них не завяжется.
– А, конечно, конечно, – сразу согласился Кряжимский и стал выходить из моей «ладушки».
Потом он сразу
– Нет, никто ничего не знает. Старики говорят, что имя редкое, но такой они не припоминают.
– А может, лучше у нерусских стариков поинтересоваться, – предложила Маринка. – Эти-то русские.
– И то верно, – согласился с ней Сергей Иванович. – Как это мы раньше не подумали. У нас, русских, ведь как: хорошо, если соседей знаем, а остальные нас и не интересуют. А вот кавказцы!.. У них все иначе.
Следующими нашими расспрашиваемыми, как и планировалось, были лица кавказской национальности. Их нам удалось заметить в одном из открытых кафе, где они ели шашлык. К ним я тоже не пошла, решив не рисковать, так как прекрасно знала, что эта компания непременно начнет ко мне приставать. Знала это и Маринка, а потому, когда я спросила, не желает ли кто пойти и спросить, она вызвалась первой. Но ее я, естественно, не пустила, послав Виктора с Сергеем Ивановичем.
Но и на этот раз они ничего не выяснили. Кавказцы назвали несколько адресов, где есть девушки, которых зовут Каринами, но они просто не подходили по возрасту, так как старик сказал, что кинжал заказывался более двадцати лет назад. Значит, этой Карине сейчас должно быть лет сорок.
Пришлось продолжать поиск. Мы решили поставить машину на стоянку, разделиться на пары и разойтись по разным сторонам. Это должно было убыстрить поиск.
Со мной пошел Виктор, с Маринкой – Ромка, которого она предпочла всем остальным, зная, что он хотя бы не станет мешать ей налаживать контакты с кавалерами. Кряжимскому оставалось работать в одиночку. Встретиться же мы договорились у машины примерно через час.
Первые полчаса мы с Виктором метались между домами, но никак не могли найти ни единого человека, который бы знал женщину по имени Карина. Я уже начала злиться, что снова ничего не выходит, но тут подвернулась одна дряхлая старушка.
Дряхлая в прямом смысле этого слова, так как было ей, наверное, сто лет, к тому же она была совершенно лысой и даже не скрывала этого, не покрывая голову платком, а просто держа над головой потрепанный зонтик.
– Карина, говорите, – выслушав наш вопрос, протянула бабулька. – Что-то знакомое. Дайте-ка подумать.
– Думайте, думайте, мы не торопимся, – осторожно вставила я и стала ждать результатов.
Впрочем, на них-то я надеялась меньше всего, так как мне уже начало казаться, что все наши поиски бесполезны.
– Знаешь, детонька, – обратилась ко мне бабушка после некоторого раздумья. – Карин на моем веку было немало, но вот куда они все сейчас разъехались и разбрелись, понятия не имею.
– Ну, кто-то же остался, назовите нам адреса, – попросила я.
– Одна вот, например, в доме напротив живет, только она вряд ли что сказать вам
– А чем? – спросила я.
– Ой, это у нее что-то с детства – она слегка того, – повертев пальцем у головы, пояснила старушка. – Мать за ней ухаживает все время, одну никуда не пускает. Да и как пустить – не ходит она вовсе, родовая травма, – выложила бабулька всю подноготную.
– Нет, эта нам не подходит. А еще кого-то вспомнить можете?
– Еще? – Старушка в который раз задумалась. – Еще была одна, но она умерла.
– Давно? – переспросила я, совсем отчаявшись.
– Ой, давно. Что-то там у нее случилось, изнасиловали, что ли. Так она из-за этого в реку и – с концами. А девочка была хорошая, наверное, – уже тише добавила старушка, видно, совсем запутавшись в том, что говорит.
Я же призадумалась, пытаясь понять, могла ли быть эта самая утопленница заказчицей нашего кинжала. По всему выходило, что могла, поэтому я принялась выспрашивать, где нам найти ее дом или тех, кто мог рассказать всю эту историю.
– Жила где? – заволновалась старушка. – Да где-то тут недалеко. По-моему, на соседней улице – дом первый или второй, не знаю точно. Ой, да вы там спросите, вам объяснят.
– А фамилию девушки вы не припоминаете? – принялась выпытывать я.
– Нет, этого я не знаю, – со вздохом произнесла бабулька. – Стара ведь, как тут все упомнишь.
Поблагодарив бабушку, мы с Виктором направились назад, по пути обсуждая, стоит ли идти искать тот дом, где жила утопленница.
– Значит, так, – задумчиво произнесла я. – У нас есть одна Карина, но она давно уже утопилась. Вопрос: могла бы она во времена своей молодости заказать кинжал? Конечно, могла. К тому же то, что она утопилась, может говорить о том, что девушка просто не выдержала позора и побоялась признаться своему парню – тому, кому подарила кинжал, – что ее обесчестили. А тот долгое время хранил кинжал, всегда носил с собой, а когда понадобилось, использовал его. По-моему, вполне логично.
Мы с Виктором решили, что надо поискать дом родителей девушки.
Свернув на соседнюю улицу, мы стали высматривать второй и первый по счету дома. Оказалось, что оба дома представляют собой кирпичные строения, беленные снаружи и украшенные множеством деревянных элементов, большинство из которых слегка потрескались. Самый первый из этих домов был более аккуратным, рамы на его окнах были недавно покрашены, крыльцо – тоже, да и дверь имелась новая, металлическая.
Мы с Виктором вошли во дворик, огороженный низким деревянным заборчиком, и постучали в дверь, не обнаружив на той звонка.
Где-то через пару минут из-за двери высунулась рыжеволосая женщина и спросила:
– Вам кого?
– Мы ищем родителей Карины или тех, кто ее помнит. Девушку, которая когда-то утопилась, – на всякий случай пояснила я.
– Тогда вам вон в тот дом. – Рыжая указала на противоположную сторону улицы – на старенькую избенку. – Точно не могу сказать, что эту девушку звали Карина, но у них точно кто-то утонул, – добавила женщина. – Что-то еще нужно?
– Нет, спасибо, – поблагодарила я рыжеволосую и стала спускаться с крылечка.