Страсти ниже плинтуса
Шрифт:
Я находилась на территории больницы имени наркома Кошкиса, а точнее — возле морга, откуда совсем недавно началось мое путешествие.
Из полуоткрытого окна доносились голоса.
— А я тебе скажу, Захарьевна, что все болезни исключительно на нервной почве. Беспокоятся люди, из-за службы там или из-за денег, ночей не спят, от этого все недомогания. Я тебе это как врач говорю...
— Какой ты врач! Ты, Семеныч, санитар при морге, а это не одно и то же...
Я привычным уже путем пролезла в окно и оказалась в каптерке Семеныча. Сам хозяин покойницкой сидел на шатком трехногом стуле перед тумбочкой, на которой красовались половина селедки и два стакана с коричневатой
— Это я сейчас при морге санитаром состою, а было время, когда я невропатологом работал, всеобщим уважением пользовался! — громогласно вещал подвыпивший Семеныч.
Тут он заметил меня и без особого удивления проговорил:
— А вот и Танюха! А мы тут с Захарьевной о медицине беседуем. Я вот считаю, что все болезни от нервов, а она не соглашается! Она того мнения придерживается, что все исключительно от питания...
Захарьевна покосилась на меня, на всякий случай придвинула поближе свой стакан и ехидно проговорила:
— И которых сегодня привезли — тоже от нервов?
— Ну, Захарьевна, это уж ты перегибаешь! Тут, понятно, другое дело, несчастный случай. Хотя, если разобраться, может, и оно от нервов. Нервничали люди, через это газ закрутить забыли, потом закурили, опять же от нервов — и бабах! — Семеныч повернулся ко мне и сообщил:
— Привезли тут двоих, мужика и бабу. Газ в квартире взорвался, обгорели так, что мама родная не узнает! Хорошо, пожарные быстро приехали, одна только квартира выгорела, а то никакого морга бы не хватило! Дом большой, шестиэтажный, на Рижском, а дело ночью было...
— Шестиэтажный дом на Рижском? — машинально переспросила я, почувствовав какое-то смутное беспокойство. — А номер-то какой?
— Номер тридцать второй, где булочная. Знаешь этот дом?
— Еще бы не знать... — проговорила я, еще больше насторожившись. — А квартира? Не знаете, какая квартира?
— Седьмая, на четвертом этаже... а что, у тебя там знакомые?
— Знакомые, — механически повторила я, опустившись на узкую койку.
Что же это получается?
Сгорела квартира Сергея, та самая, куда я пришла ночью, поссорившись с мужем и свекровью. Причем пожар случился этой же ночью, может быть, почти сразу после моего ухода. Погибли двое людей, мужчина и женщина. Мужчина — это хозяин квартиры, Сергей, женщина — Оксана Сережкина... Боже мой, понятно, почему я не застала ее дома! Но что сказал Семеныч — несчастный случай, взрыв газа? Какой взрыв? Взрыв бывает, когда трубы старые или плита, а у Сергея был сделан отличный ремонт — и все новое — плита, газовый водогрей... Я же была у него в ванной. И потом, чтобы газ взорвался, должна быть утечка. Я же была там ночью и точно помню, что газом совсем не пахло. И эти двое не спали, а занимались любовью, так что почувствовали бы, если что не так...
Что-то я не очень верю в несчастный случай после того, что увидела и узнала за сегодняшний бесконечно длинный день! Я вспомнила лицо мертвого человека в саду «Олимпия» и подумала, что больше верю в убийство...
Но тогда... убийца пришел в ту квартиру сразу после меня... а может, он был там одновременно со мной, просто прятался где-то.
Но это все — догадки, предположения. Одно можно сказать точно: моя сумка и все ее содержимое наверняка сгорели...
Меня передернуло: погибли двое людей, а я думаю о какой-то сумке, о своих документах... Стало жалко Сергея. И Лиду тоже — приезжает человек из отпуска и узнает, что квартира полностью сгорела. А почему? Да
Впрочем, мое положение тоже незавидно. Куда мне теперь податься? Тетка со своим доктором уехала, а я даже не успела встретиться с ней перед отъездом, чтобы проститься, да еще она говорила, что они замок поменяли, так что попасть в ее квартиру не смогу при всем желании... Возвращаться к мужу и свекрови? Бр-р, об этом противно даже подумать... хотя, наверное, придется туда зайти, хотя бы для того, чтобы взять кое-какие свои вещи. Но как это сделать? Ключей от дома у меня нет, они остались все в той же сумке, сгоревшей вместе с квартирой номер семь. Значит, волей-неволей придется встречаться... только не со свекровью! Мужа я еще как-нибудь перенесу, но его замечательную маменьку... благодарю покорно! Значит, нужно как-то подловить момент, когда ее не будет...
Вдруг, прервав мои мысли, раздался телефонный звонок. А я сначала и не заметила, что здесь, в каптерке Семеныча, имеется телефон!
Санитар вытер о газету жирную от селедки руку и снял трубку.
— Морг! — произнес он солидно.
Выслушав собеседника, откашлялся и проговорил:
— Одежду принесите, ту, в которой хотите хоронить... ну, насчет внешности мы позаботимся... ага, ага, ну, само собой...
Он повесил трубку, и я тут же потянулась к ней.
— Захарьевна, — проговорила я, повернувшись к тетке, — я вас очень попрошу, позвоните ко мне домой! Я номер наберу, а вы послушайте. Если голос мужской, вы мне трубку дайте, а если женский...
— Свекровь? — спросила догадливая женщина.
— Свекровь... — я кивнула, опустив глаза.
— Известное дело! — Захарьевна взглянула на меня с пониманием. — Ничего нету хуже, чем со свекровью жить! Я свою-то уж давно схоронила, а как вспомню — мороз по коже! Когда мы с Ванечкой поженились, тоже все вместе жили. А нам на свадьбу телевизор подарили, черно-белый, конечно, тогда цветных не было, но хороший, экран большой. Так вот вечером мы только в комнате у себя закроемся, дело-то молодое, тут свекровь в дверь стучится. Ваня спрашивает: «Мама, ты чего?» А она отвечает: «Телевизор хочу посмотреть!» Войдет и сидит, смотрит, пока программа не кончится. И на другой день так же, и на третий... Потом уж Ваня ей говорит: мама, да ведь у тебя же свой телевизор есть! А она — у вас экран больше!
Я посмеялась и набрала номер. Захарьевна вытерла руки о несвежий халат и поднесла трубку к уху.
Как назло, трубку сняла свекровь.
— Можно Татьяну? — спросила, растерявшись, Захарьевна.
Выслушав ответ, она перевела на меня взгляд. Глаза ее округлились.
— Что такое? — поинтересовалась я, когда она повесила трубку.
— Ну и ну! — протянула Захарьевна. — Семеныч, налей-ка мне еще того портвейна, мне необходимо срочно этот... стресс снять, а то, сам ведь говоришь, у меня от нервов какая-нибудь болезнь приключится!
— Да что случилось-то? — безуспешно допытывалась я, но вредная тетка ждала, пока санитар нальет ей порцию пойла, потом закусила портвейн селедкой и только тогда повернулась ко мне и заговорила:
— Ну, значит, отвечает мне твоя свекровь. Я, это, растерялась, известное дело, и спросила Татьяну, тебя то есть...
— Ну? — нетерпеливо проговорила я. — Это я слышала. Дальше-то что?
— А ты не перебивай! Значит, спросила я Татьяну, а свекровь-то твоя и говорит: «Нету Танечки!»