Страсти в сентябре
Шрифт:
— Конечно, Валь. Глядя на босса, я вижу, что у вас все отлично? Рада, правда, рада за тебя.
— Пока, Саманта.
Валентина выключила «трубу» и пошла в комнату дочки. За окном хлестал осенний дождь, время близилось к вечеру, скоро Боря приедет, нужно посоветоваться с маленькой хозяйкой, что бы им на ужин приготовить.
Дождь шел и в Левобережной. Вторые сутки моросил холодный осенний дождь, дул резкий сырой ветер. И как-то сразу стало ясно, что наступила осень. Листья на деревьях стали желтеть и осыпаться, станица, украшенная фруктовыми деревьями во дворах и на улицах, стала похожей на старого, облезлого кота — обнажились покосившиеся заборы, обшарпанные стены хат и домов, прятавшиеся за буйной зеленью деревьев и кустов.
Однако Павла Ивановича Лугового погода не разочаровывала, он вообще не обращал на нее внимания, ибо дела его завода шли просто замечательно. Уже и ноябрьский розлив почти всех вин был распродан. Но партию вина «Черные глаза» Луговой все же придерживал для своих давних партнеров, Резо и Васи из Армавира. Что-то они долго там думали. Как раз сегодня днем позвонил Вася, сказал, что отправляет Резо подписывать контракт, уже отправил. Тыщу бутылок октябрьского розлива и две тыщи ноябрьского. По пятьдесят, как он и хотел. Но вот уже стемнело, а Резо так и не приехал. Он и так лишний час прождал в кабинете, а потом поехал домой. Даже Горилко не предупредил. Передумали армавирцы, что ли? Ну тогда пускай на себя обижается, завтра же продаст «Черные глаза», что берег для них. Покупателей навалом.
И вообще, год выдался настолько удачным, что можно было увеличить зарплату учителям в школе, все же благое дело делают, прививают молодым станичникам знания, так сказать. На завод придут умные ребята, а то и инженеры после вузов. Себе выгодно хорошо оплачивать труд учителей, если бы директором не был этот гад… Романов! Ни хрена он ему не добавит, вот так!
Из-за одного придурка все учителя будут страдать!
Железные ворота его участка послушно отъезжали в сторону, если нажать кнопку на пульте дистанционного управления. Не хухры-мухры, дом крупнейшего бизнесмена Левобережной! Машина вкатилась во двор.
— Гена! Тащи ящик в дом! — приказал Луговой, когда машина въехала во двор.
При помощи пульта закрыл ворота, Гена домой пешком дойдет, а сам он будет пить шампанское с женой. Купил ящик. В последнее время Марина стала какая-то чужая, не такая ласковая, не такая внимательная. Сильно обиделась после стычки с этим гадом… Романовым! Надо же как-то решать эту проблему? А как? Приехать домой с бутылкой полусладкого шампанского (Марина обожала его) — несолидно. Ящик! Вот так, и никак иначе!
Гена понес ящик шампанского на веранду, а Луговой, кряхтя, выбрался из машины. И тут зазвонил мобильник в кармане пиджака.
— Даже дома достают, — пробурчал директор. — Да?
— Павел Иванович, это Резо. Василий звонил тебе днем, сказал, что я приеду, помнишь, да? Мы согласны с твоими условиями, хотим заключить контракт прямо сейчас. Только не говори вслух моего имени, а то… уважать не будут, понимаешь?
— Да, он звонил, но… ты позднее не мог приехать? — с досадой спросил Луговой. — Рабочий день закончился, я дома, понимаешь, у меня тут свои дела. Завтра давай.
— Павел Иванович, гнал, спешил… Как назло, какого-то козла зацепил неподалеку от ГАИ, понимаешь? А менты у вас как относятся к нам — сам знаешь! Два часа продержали, падлы! Василий сказал — обязательно сегодня подпиши!
— Ладно, дорогой, приезжай, жду тебя. Оставил столько, сколько просили, именно для вас, давние партнеры, так сказать… Приберег. Хотя уже были покупатели, но я… приберег. Ты с водителем? Гостем будешь, выпьем шампанского, обмоем.
Не хотелось приглашать его в этот вечер, да иначе нельзя.
«Вот идиот, нашел время, когда ДТП устраивать!»
— Нет, Павел Иванович, не могу. Через полчаса буду возле твоего двора, я на подъезде. Не хочу, чтобы меня видели, понимаешь? Скажут — совсем «шестерка» Резо! Я тебя уважаю, но… В машине подпишем, все бумаги со мной.
Луговой нахмурился, почесал затылок. Подписывать солидные контракты в машине, на улице? Хотя… этим мужикам он верил, можно. И махнул свободной рукой.
— Хорошо. Через полчаса будь… А печать? — запоздало крикнул он в трубку, но услышал лишь короткие гудки.
Странно все это, а с другой стороны… Видать, сильно хотят, что готовы домой приехать, лишь бы контракт подписать! Это хорошо. И домой не нужно приглашать армавирца, сегодня у него совсем другие планы на вечер. Печать поставит Горилко, потом позвонит ему, пусть смотается на завод, встретит Резо, поставит печать, заодно и контракт прочитает внимательно. И можно считать год оконченным.
Гена уже поставил шампанское на пластиковый ящик на веранде и стоял поодаль, дабы не мешать разговору босса. Когда тот сунул мобильник в карман пиджака, приблизился:
— Я пошел, Павел Иванович?
— Пошел, пошел, Гена! — сказал Луговой. Подумал и сунул водителю сторублевую купюру. — Купи и своей чего-нть к ужину. Но завтра чтобы как стеклышко был!
— Спасибо, Павел Иванович!
— Ну ступай. Марина! Где ты есть, появись, моя дорогая!
Гена выскочил со двора, стремительно зашагал к магазину, который работал до одиннадцати вечера.
— Чего ты кричишь, Паша? — сказала Марина, выйдя на веранду. — Ужин готов, я уже поела… Тебе положить?
— Тащи его в дом. Видела, что я тебе притаранил! Ящик шампанского, твоего любимого, Мариша!
— Зачем мне ящик?
— А так, на всякий случай. Ну давай, давай свой ужин, что ты там сварганила?
— Цыпленка-табака с жареной картошкой. Тебе всегда нравилось…
— Отлично! Мариша, все у нас отлично, дела идут так, что и мечтать о таком не приходилось, понимаешь? Тащи ужин в дом, в гостиной сядем, обмоем мои успехи. Сегодня продал солидную партию водки, партию крепленого вина, дешевого — берут, мать их за ногу, еще как берут!