Страсти Земные
Шрифт:
"Строго у них", успел подумать и услышал долгожданный голос Верочки:
– Секундочку, мальчики, я с Виктором Леонидовичем свяжусь, - сказала, поднимая трубку селектора, всей доступной мимикой показывая: "Большой человек!" и кокетливо поглядывая на меня. Как только удается все это делать одновременно?
– Виктор Леонидович, извините, что отрываю, но очень срочное дело, - говорила Верочка в трубку. Дальше громкость понизила почти до шепота, но я расслышал, - вы просили в любое время. Пришел человек от Аракеляна.
Обратилась ко мне с лучезарной улыбкой:
– Подождите, пожалуйста, минутку. Виктор Леонидович отпустит посетителя и вызовет вас.
Я улыбнулся очаровательней, чем она.
– Простите, сразу заходите, как только посетитель выйдет, - засмущавшись, поправилась девушка. Не хватало, чтоб Седой успел позвонить этому Аракеляну! При посетителе звонить точно не станет.
Охранники снова насторожились и к ним устремились две фиолетовые ниточки. Расслабились. Я забрал бумагу с Вериного стола.
Из дверей спиной вышел довольный худой старик весь обвешанный орденами и медалями:
– Спасибо, Виктор Леонидович, что не забываете нас, ветеранов, доброго вам здоровья!
– победно повернулся и шаркающей, но гордой походкой побрел из приемной.
– Ребятки, закройте дверь и никого не впускайте - распоряжение Виктора Леонидовича, - шепнул я молодцам, проскальзывая в открытую дверь.
– Какого х...
– оторвался Седой от набора номера и замер. Лицо плавно расплылось в доброжелательной улыбке.
– Вы телефон отключите, Виктор Леонидович. На всякий случай, - сказал я, разваливаясь на ближайшем к столу начальника стуле.
Действительно полностью седой. Типичный чиновник с начинающим расти животом. Под воспаленными глазами мешки. Переживает о сыне, не высыпается бедняга.
– Конечно, конечно, - нажал кнопку на селекторе и сказал в давно поднятую трубку, - Верочка, меня ни для кого нет, поняла?
– Я знал, что вы не простой, чувствовал, - говорил и одновременно выключал мобильник.
– Во-первых, Виктор Леонидович, соболезную. Мне искренне жаль вашего сына. Мы немного повздорили на "вертолетке", но это было чистое недоразумение. Я не держал на него зла, как, надеюсь, и он на меня.
– Спасибо, - серьезно кивнул в ответ Седой, - убийцы не уйдут от ответа.
– Как, - удивился я, - он же один.
– Есть большие подозрения о целом сговоре за моей спиной, но это мои, личные проблемы, - пахнет паранойей, придется усилить нажим - вы от...
– нахмурился, вспоминая.
– Во-вторых, я из Москвы от Глеба...
– замолчал, ожидая реакции.
– Подождите, вы же с Паровозом...
– сказал он недоуменно, - я с Вердерскими работаю.
Он расскажет мне все, сам того не заметив, даже то, что забыл. Но мне большего не надо, только имя скупщика.
Можно было зайти к Седому, вовсе не подготовившись, но не факт, что он сможет выполнить мои пожелания после моего ухода. К тому же он не один и если начнет в своем окружении городить явную чушь - все сорвется.
– Как раз о Паровозике и пойдет речь. Я не зря лег в реанимацию и симулировал потерю памяти, я специально поселился у бывшей жены Славика, я наблюдал и слушал.
Взял значительную паузу. Седой буквально смотрел мне в рот, веря каждому слову.
– Славик - приближенный Паровоза, он много знает и ничего не скрывал от любимой жены. Наши подозрения подтвердились, Паровоз хочет нас кинуть. Он и раньше мутил, но мы закрывали глаза, теперь точка. Глеб очень не любит, когда его кидают, поэтому старается решить проблему заранее. И вот я здесь. Вы хотите спросить: зачем я все это вам рассказываю?
Седой кивнул.
– Дело в том, что у нас большие планы. Мы получили прямой выход на биржу с полной легализацией. Представляете, что это значит?
– снова кивок, - объемы представляете?
– глаза Седого сверкнули алчностью.
– Нам нужна вся фабрика, весь неучтенный металл. И вы. Вопросы.
Седой откинулся на спинку и через секунду снова нагнулся к столу:
– Э-э-э...
– Называйте меня Егором.
– Послушайте, Егор, я все понимаю, но я работаю с Вердером, и меня это устраивает...
– Устраивает? Ой, ли. Эти национальные банды непредсказуемы. А почем он товар берет? Я уполномочен предложить половину биржевой цены, - снова алчность в глазах, - и будем покупать в любых количествах, - Седой задышал возбужденно.
– Но это получается, что я их кину...
– сказал с хрипотцой от волнения.
– Это у него натуральная жадность, я ни при чем!
– удивленно пояснила Фиона.
– Пусть вас это не волнует, мы разберемся с Гиви. На вас Паровозик и его товар. Решать надо немедленно.
Седой снова откинулся на спинку кресла, но расслабиться не мог. Сейчас воздействие Фионы минимальное, пусть сам сообразит, так вернее.
– Я не могу так сразу. Предложение очень заманчивое. Я верю, что вы решите проблему Вердера, но Паровозик... это война, он вор в законе.