Страсти Земные

Крабов Вадим

Хлопнула пассажирская дверь, и послышался надоевший в кошмарах, но странно спокойный, даже участливый голос:

– Ну что, Славик, поговорим?
– мир перестал существовать.

В субботу с пикником вышел облом. К полудню Паровозик неожиданно вызвал к себе всех бригадиров, казначея, "советников" и... короче весь "большой совет" Сельских. Братва подтягивалась медленно, но Папа, как ни странно, не ворчал, а чему-то тихо улыбался.

– Что, ребятишки, тяжко?
– начал он речь, когда все собрались, -

а нечего жрать без меры.

Справедливости ради надо сказать, что с похмелья болели только трое из восьмерых собравшихся, но Паровозик любил обобщения. Он много чего любил.

– Давеча мне позвонил Седой, самолично!
– поднял палец, - снизошел, так сказать до нас, грешных. И что он мне предложил, как вы думаете, ребятки?

Ребятки промолчали.

– Правильно молчите, молодцы. Нет, не отдать все нажитое непосильным трудом, а всего лишь забить стрелку, - ожидающе замолчал.

Раздался несмелый голос "советника по маркетингу", Папа любил давать громкие названия.

– Чего хочет, у нас все поделено.

– Да, действительно, папа...
– поддержали остальные.

– Наконец услышал я глас народа!
– довольно произнес Паровоз, - чего хочет, ясно чего - бабла, у него одно на уме. А конкретно, предлагает обсудить нового покупателя, он баснословные бабки за рыжье предлагает и аппетит имеет неимоверный, Седой один его не накормит. Предлагает взять нас в долю. Жду советов, "советнички".

– Это что получается, мы Глеба кидаем?
– сразу возмутился Щерба, "смотрящий" и "советник по конфликтам".

– Почему сразу кидаем, - заспорил казначей, он же, с легкой руки Папы, "советник по финансам", Тучка, - перетрем, если выгодно, то с Глебом обсудим новую цену, а дальше... бизнес есть бизнес.

– Седому веры нет...

– По власть подгибаться? Не по понятиям это...

– Что за покупатель, откуда взялся?
– "безопасник" Лёнчик.

Шум разгорался. Паровозик блаженствовал. Послушал минут десять. Когда дошли до личных оскорблений, прервал всех:

– Тихо! Чапай думает. Что порешили? Как я понял, большинство против? А скажи-ка мне Щерба, сколько конфликтов с Седовскими у нас за последний год было?

– Три, - не задумываясь, ответил смотрящий, - барыг не поделили, бригадами перетерли и разошлись. Ты утвердил, все справедливо.

– Застоялись мы, - неожиданно взял слово молчавший Славик, - разжирели, разнежились. Не к добру это. Большую стрелу забить необходимо, а там... как карта ляжет.

На него сегодня было любо-дорого поглядеть. Свежий, подтянутый, никакого похмелья. Давно таким не видели. Как с бабой разошелся, так считай всегда навеселе.

– Вот!
– торжественно произнес Паровоз, - истину глаголешь, сын мой. Молодец, Славик и выглядишь хорошо. Засиделись мы, погрязли в гнилом болоте. Встряхнуться надо. Бабки тоже лишними не бывают, - кивнул "финансисту", - в меркантильном мире живем. Решаю, большой встрече быть! Идут все присутствующие

со своими ребятишками. Стволы почистить. На всякий случай, - успокоил попытавшегося вякнуть Щербу, - завтра в одиннадцать ноль-ноль, как обычно на судоремонтном. Лёнчик, ты с этого момента начинай работать, знаешь что делать. Ментов обязательно прошерсти, кто чего знает - не знает. Знаю, что знаешь, но повторенье - мать ученья, а народ у нас мудрый зря пословицами не разбрасывается.

Когда все начали расходиться, большинство явно недовольные, Паровозик произнес:

– А вас, Тучка, я попрошу остаться. Надо бабки подбить, да подсчитать выгоды - потери. Скажу тебе новую цену - ахнешь.

На большую гравийную площадку неподалеку от полуразвалившихся стен завода, с противоположных сторон навстречу друг другу въезжали разномастные джипы. Далеко за площадкой по её периметру: в редких кустах, на кучах мусора и гравия, в здании ремонтного цеха давно находились молодые люди. Часто парами. Каждая пара в пределах прямой видимости другой. Ребята в парах держались друг от друга подальше, не общались. Иногда смотрели на невольного напарника презрительно. Только одна двойка общалась между собой. Старые школьные знакомые волею судьбы раскиданные по разным преступным группировкам.

– Блин, в такую рань подняли, болею, как падла. У тебя случаем похмелиться нет, Толян?

– Нет, конечно, кто с пойлом на стрелки ездит? Пить надо было меньше, будто вчера не знал.

– Не знал! Телефон сдох, утром не успел включить - звонок. Эх, не надо было на зарядку ставить! Спал бы сейчас дома, - закончил говорить через зевоту.

– Ага. Тебя бы потом Паровоз съел.

– Тебя бы Седой может и съел бы. А наш папа добрый. Справедливый.

– Ой, не смеши меня - добрый! Ты его еще Папой Римским назови. Да знаешь, что он с Тимохой в свое время сделал?

– Тихо, едут. Все, теперь в оба глаза за шухером смотреть надо, - простонал и добавил, - чего им обязательно с утра разборки устраивать а, Толян?

– Кто раньше встает, тому бог подает. Слышал? Поэтому.

– Наш папа тоже пословицы да поговорки любит.

– Тоже мне, нашли отца родного, слушать противно.

– Вот и не слушай. Ты, небось, со своим Седым и не разговаривал ни разу. Да он тебя и не знает, зуб даю. Так?

– Зато он всяко круче твоего Паровоза. Тоже мне "Вор в законе"!
– бросил презрительно, - плюнуть и растереть это звание, их время ушло.

– Чего ты сказал!? Повтори! Плюнуть и растереть, говоришь!?

– Эй, ты чего это, Серый, ствол от меня отведи, не дай бог...

Со стороны поляны грянули выстрелы. Сначала три пистолетных хлопка, потом еще, еще и все перекрыло треском автоматных очередей. Знакомые, забыв о неожиданной ссоре, ошарашено переглянулись. Разом оббежали мусорный завал, бросив наблюдение за проселком. Теперь можно смело добавить - побежали к полю битвы.