Стратегическая необходимость
Шрифт:
Но война закончилась! Эсис убрались, формально признав свое поражение и отказавшись от какой-либо экспансии на оговоренных территориях, и было похоже, что они и впрямь не скоро очухаются от полученной трепки. Некоторые люди, имевшие кое-какое отношение к переговорам, утверждали, что эсис уходили, преисполненные отчаяния. Что могло их напугать? Военные таланты человечества, масштабы освоенных им ресурсов, или же что-то еще, по-настоящему страшное?
– Дело в том, – продолжал Виктор, – что при получении назначения мне не дали никаких инструкций. Вы понимаете, что это значит, не так ли? А еще мне очень мягко посоветовали не задавать лишних вопросов. Сперва, признаться, я решил, что нас действительно отправили сюда по слезной просьбе промышленников, кровно заинтересованных в благополучном исходе геологических работ. Конечно, здесь нужен обычный охранный легион с хорошей выучкой, и не более того, но – я решил, что у кого-то просто сдали нервы, а деньги, сами знаете, на месте лежать не могут… А вот потом стали появляться нестыковки. Больше всего, конечно, меня пугает присутствие здесь Томора. Мы должны быть готовы абсолютно ко всему. У меня есть такое ощущение, джентльмены, что наше выживание никак не входит в чьи-то планы. Уж очень здорово получается, не правда ли – всунуть опасный, скандальный и всем мешающий легион в какое-то темное дело, а потом, когда от него останется пол-взвода, тихонько забыть о том, что такой легион вообще когда-то существовал. Документов-то нет? Нет… А теперь представьте себе, что сейчас я связываюсь с базой и подробнейшим образом докладываю о случившемся. Во-первых… никаких прямых доказательств того, что наша техника подверглась некоему необъяснимому воздействию, не существует. Зато на войне бывают невероятные совпадения, и любой унтер вмиг расскажет нам, что мы просто страдаем неврозом в особо тяжелой форме, что у нас мания преследования, кто-то наверняка вспомнит, как после мастурбации ему снятся летающие эсис, и всем все станет ясно, правда? Во-вторых, будь оно все проклято – сейчас у нас есть какие-то шансы выкарабкаться при любом сценарии, по крайней мере, мне так кажется. Если же там, – палец Ланкастера показал на темный потолок, – поймут, что мы умнее, чем они думали, мы, возможно, даже не долетим до дому. Корабли иногда взрываются, да? Так что единственное, что нам остается – это стиснуть задницы и ждать. Я понимаю, более противного занятия придумать невозможно, но поверьте, мне, старику: мы влипли!
– Ох, роди меня мама, обратно, – прошипел сквозь зубы Чечель.
Барталан хлопнул ладонью по подлокотнику своего кресла и вопросительно посмотрел на Кертеса. Тот кусал губу, обдумывая что-то. Панков сидел с совершенно отрешенным видом, словно происходящее его не касалось. Остальные штабисты также молчали, погруженные в размышления – к тому же вряд ли кто-либо из них решился бы подать голос раньше, чем выскажется заместитель начальника штаба.
– Ладно… – Кертес поднял голову, – «мама» кричать уже поздно. Я предлагаю тщательно обревизовать наши энергетические ресурсы – с боеприпасами все понятно, но неизвестно, сколько нам придется тут сидеть на полуосадном положении, и одновременно сформировать исследовательские группы, которые полезут вниз. Еще раз попробовать отыскать какие-нибудь материалы по старой базе – что-то ведь осталось, я же точно знаю. Если нам предстоит удар сверху, удержаться можно будет только там.
– Я не сказал, что нам предстоит удар сверху, – перебил его Ланкастер. – Я сказал только, что меня удивляет, что нам зачем-то прицепили дивизион Томора. Из его назначения может следовать все, что угодно…
– Но по-моему, к десанту все и идет, – невесело усмехнулся Барталан. – Вопрос только, кто нас будет атаковать? Неужели опять эсис? Немыслимо…
– Да, – согласился командир. – Бредово, не правда ли? У меня такое ощущение, что все это то ли сон, то ли глюк – но тогда я уже явно в дурдоме, а вы – мои товарищи по палате. Не будем спешить с выводами, джентльмены. Идею с исследованием подземелий я полностью поддерживаю. Так как Кертес сейчас занят, вопросами обеспечения и безопасности займешься ты, Пратт, – он повернулся к заместителю начальника оперативного отдела, занявшему место погибшего Лемфордера. – Подберешь серьезных ребят: три группы по взводу, я думаю, так, чтобы одна была внизу, а две ее страховали и могли всегда прийти на помощь. Там могут быть любые сюрпризы. Что касается ресурсов, я думаю, Панкову много времени не понадобится.
– Без вопросов, – вздернулся главный инженер. – А что командир, это может быть… надолго?
– Надолго – не знаю. Но то, что всерьез, это точно. Так что работайте. И… кто-нибудь, принесите виски. Нужно помянуть наших ребят. Лучше сделать это до подъема флага, а не после.
Ди Марцио отпустил служебный кар возле задней калитки своей усадьбы и торопливо, не глядя по сторонам, прошагал по выложенной неровными плитами дорожке к крыльцу. Когда-то здесь было много цветов, но в последние годы, мучаясь прогрессирующей аллергией, он постепенно убрал их к чертям, и теперь древняя, любовно выложенная его прадедом дорожка вилась среди ровно подстриженной травы.
На пороге кухонного выхода Ронни остановился и, оглянувшись, с непонятной тоской посмотрел на небольшую сливовую рощицу, прижимающуюся к высокому, давно позеленевшему каменному забору.
«Надо будет поговорить с мастером ландшафтов, – подумал он. – Пусть устроит тут что-нибудь этакое – шары, что ли, из кустов… а то от этой ровной травки скоро сам в козла превращусь».
Закрыв за собой дверь, Ди Марцио сбросил на стул плащ и поскорей достал из стенного шкафа небольшой, похожий на ермолку, сетчатый колпачок. Сбоку у колпачка находилась крохотная пуговка – едва генерал взял его в руки, пуговка приветственно заморгала красным огоньком. Ронни нахлобучил «ермолку» на макушку и, облегченно вздохнув, прошел в обеденную залу с низким сводчатым потолком.
Этот особняк построили почти двести лет назад с соблюдением канонов бессмертной «моды на древность», и с тех пор в нем мало что поменялось, за исключением, конечно, бытовой техники и индивидуальной энергосистемы. Мебель в двухпространственной кухне была все та же, что и при прадеде – из вечного мореного дерева, ни намека на пластик, лишь местами бронзовые панели, покрытые пятью слоями особого лака, исключавшего саму возможность потемнения. Заказывая новую модель кухонного автомата, Ди Марцио заранее пригласил дизайнера, чтобы тот изготовил агрегат в соответствии с остальными элементами интерьера. Когда-то здесь жили два, а иногда и три поколения большой семьи лордов Ди Марцио, но со временем их становилось все меньше и меньше… война оставила Рональда последним. Жена ушла от него три года назад, устав от бесконечных инспекционных поездок и постоянного отсутствия мужа, детей у них не было – она не хотела категорически, и тут уж Ронни ничего не мог сделать, а во второй раз жениться он просто не успевал. На ухаживание за женщинами у генерала Ди Марцио совершенно не хватало времени, да и вообще с возрастом они интересовали его все меньше и меньше. Раз или два в месяц он вызывал к себе приличную профессионалку, и ему этого вполне хватало. Все его силы поглощала работа.
Ронни снял китель, повесил его в узкий, как пенал, встроенный шкаф – туда же, вниз, полетела и портупея с кобурой и, ослабив на шее черный форменный галстук с тремя лентами-воланами, распахнул тяжелую дверцу буфета. Некоторое время он смотрел на три ряда разнообразных бутылок, мысленно перебирая на языке гамму вкусов и оттенков, потом, криво ухмыльнувшись, снял с полки приземистую, в форме тыквы, бутыль с золотой печатью на горлышке.
– Черт возьми, сегодня был слишком тяжелый день, – сказал он, садясь за стол с бокалом в руке.
Автомат выдал ему горячие булочки с запеченной внутри ветчиной, сок лао-лао и фруктовое ассорти. Ди Марцио налил себе на два пальца, выпил, и откинулся на спинку высокого стула. Благодаря сетке-излучателю зуд в носу и надоедливая ломота в суставах уходили, он оживал: теперь следовало ждать, когда старый виски погонит по жилам застоявшуюся кровь: можно будет сосредоточиться и начинать думать.
Некоторые положения доклада Коржа он уже видел. Собственно, группа аналитиков, в которую входили почти три десятка разнообразных специалистов – ксенопсихологов, криптологов, инженеров, – начала работать сразу же, как только закончилась война. Всех этих людей, так или иначе связанных с разведкой, (в основном с Ц-службой ВКС), Шер под разными предлогами повыдергивал с прежних должностей и собрал у себя. На начальном этапе они шли с должностным понижением, но как только Шер расправился с когортой древних маршалов, каждый получил то, что ему обещали – беспредельные полномочия, интереснейшую работу и, как сами они смеялись, почти любой чин на выбор. До полковника включительно…
Они начали со сбора любой, даже кажущейся неважной, информации, касающейся эсис, вплоть до солдатских баек и легенд. Были еще раз, с невероятной тщательностью, пересмотрены и проанализированы материалы допросов пленных военачальников, которых отпустили после заключения мира. Некоторые из пленных командиров так и не попали в руки разведки, ими занимались обычные армейские дуболомы, не способные иногда понять и половину того, что им рассказывали. Из допросов же следовало вычленить явную ложь и понять, на чем она основывалась… Начиная работать по заданной им теме, люди Коржа еще не представляли, какую конкретно задачу перед ними поставят впоследствии – на первом этапе задавался только сбор и анализ. Поиск нестыковок, поиск мотивации лжи, усовершенствование сложившегося психоэмоционального портрета представителей всех трех полов, – получалось три совсем разных портрета, и никак иначе; сперва это здорово удивляло. С третьим, высшим полом было трудно, до центра ССС доехали буквально несколько экземпляров, причем половина из них не в лучшем состоянии, но так уж складывалось. Если б не рвение некоторых особо страстных контрразведчиков, жить было бы не в пример легче, но во время войны о таких вещах не хотелось даже заговаривать. Довольно скоро выяснилось, что зачастую и представители военной разведки, беседуя с пленными, интересовались в основном техникой, тактикой и способами оперативного планирования, совершенно не трогая общие вопросы. Что из себя представляет эта загадочная цивилизация, на каких принципах строятся взаимоотношения с «воспитуемыми» – их это почти не волновало. Сие, в принципе, понятно: времени в обрез, начальство требует конкретики, а ты, идиот, с ним о поэзии?!
Нет, кое-что, конечно, понять все же удалось. То, например, что понятие «технический прогресс» у эсис не очень похоже на наше. Что их моторы примитивны, зато системы искусственного интеллекта, столетиями находившиеся под косвенным запретом у нас, функционируют пусть странно, зато действенно. Что сами они головой думать умеют, но не всегда, ибо некоторым думать не положено в принципе. Причем до самой старости. А вот почему – молчок. Половые различия? И да и нет. Так как тогда же? «А как вы определяете, кому быть лейтенантом, а кому полковником?» Ну, как же… невозможно стать полковником, не побывав лейтенантом. «Ах, вот как?.. очень глупо».