Стратегии гениальных мужчин
Шрифт:
Отто фон Бисмарк
«Талант дожидаться развития ситуации является одним из существенных требований практической политики».
Что по-настоящему удалось Бисмарку уже на первых порах становления как государственного деятеля – так это стать заметным. Этому делу он отдавал значительную часть своих сил и не ошибся.
Семье он традиционно уделял минимум времени и внимания, предпочитая общаться через письма. Даже став отцом, Бисмарк почти не отрывался от политической жизни столицы – еще одно подтверждение способности окунаться с головой в реализацию собственных идей и умения отмежеваться от всего, что могло бы стать на пути к достижению собственных целей. Черта, которую Бисмарк периодически демонстрировал и позже, придя к власти. Более того, впервые став прусским послом во Франкфурте, он сумел настолько ловко использовать свое приближение к первым лицам, что предложил принцу и руководителю внешнеполитического ведомства стать крестными отцами его
И все же на впечатлительный и не поддающийся ничьему влиянию темперамент будущего железного канцлера влияли внезапные порывы, имеющие довольно сомнительную природу, – свидетельство уникальной способности откликаться на самые сумасбродные авантюры, которые были такими губительными в молодые годы. Речь идет о том, что смутные связи или совершение такой критической ошибки, которая могла бы погубить его, очевидно, благодаря способности Бисмарка чувствовать меру и вовремя возвращаться в водоворот общественной жизни остались всего лишь занимательными историями. Например, достаточно легкомысленное и очень чувственное увлечение им молодой Екатериной Трубецкой-Орловой и возникновение между ними довольно глубоких, хотя и платонических отношений не нанесли удара по бисмарковской карьере даже тогда, когда Бисмарк напрочь забывался и переставал читать газеты. Однако прозрение наступало так же внезапно, как и решение окунуться в бездну романтической чувственности и сентиментальной влюбленности. Уже много позже, когда, даже находясь на пороге власти, Бисмарк с неожиданной легкомысленностью увязался за четой Орловых, желая еще хоть немного побыть рядом с возлюбленной, он все же нашел в себе достаточно воли для поддержания переписки (хоть и запоздалой) с Берлином. Хотя формально его поведение было критической ошибкой, Бисмарк, очевидно, осознавал, что в глобальном смысле в тот момент уже ничто не могло повлиять на развитие событий – он находился в том удивительном положении, когда последнее слово относительно его судьбы должен был сделать монарх. Другими словами, как бы ни забывался Бисмарк, его интуиция, развитая многолетним опытом и обдумыванием событий, контролировала происходящее. Однако говоря о якобы легкомысленных поступках дипломата, нельзя умолчать о его необыкновенной предусмотрительности: именно срочная телеграмма от высокопоставленного представителя прусского правительства известила его о необходимости срочно прибыть в Берлин, ибо политическая ситуация там благоприятствовала приходу к власти. Именно агрессивному приходу, почти захвату должности, а не покорному ожиданию решения кем-то своей судьбы! Бисмарк хорошо заботился об информаторах и источниках информации, и в этом также одна из составляющих его успеха.
Почти не вызывает удивления пробудившийся интерес короля Вильгельма к личности Бисмарка – флегматичный, слабовольный и нерешительный консерватор по натуре, король не мог не остановить свой взор на молодом политике, чья воля искрилась от соприкосновения с внешним миром, а решимость и знания позволяли не только дать трезвую оценку происходящего в мире, но и уверенно очертить возможности и пути преобразования с точки зрения немецких интересов. Правда, именно последнее долго отпугивало от Бисмарка аморфного короля, хотя и не помешало его притягательности как умелого реформатора. На первый взгляд, уникальное мастерство Бисмарка встречаться и «решать вопросы» с лицами первого семейства удивительно. Однако и тут просматривается тонкий расчет, помноженный на необыкновенную решительность, приправленную недюжинным обаянием. Молодой политик без колебаний не только искал встреч с монархом и его наследником, но и охотно использовал встречи с «первыми» леди для «впрыскивания» в их мозги собственных реформаторских идей. Сами идеи, естественно, мало интересовали приближенных к властному
Олимпу женщин, но волевое начало бисмарковского характера и поистине бесподобный талант изысканного общения так часто оставляли глубокий след в сознании собеседниц, что союзничество на критические моменты было обеспечено.
Чрезвычайная активность и деятельность не могла остаться за пределами внимания политиков, государственных деятелей и монарха. Кроме того, после потрясений времен наполеоновской империи Германия нуждалась в духовном возрождении и националистическом подъеме, и именно Бисмарк старался, как никто другой, сыграть на национальном патриотизме.
Однако победы, даже самые мелкие, поначалу давались крайне тяжело, а жизненный путь политика все еще сопровождался порой грубыми просчетами. Правда, ошибаясь, он тут же все компенсировал еще большим рвением, еще большими хитросплетениями интриг и еще более профессиональной сценической игрой. Каждый миг он чувствовал себя игроком большой сцены, и это помогало сосредотачиваться и все чаще страховало от неизбежных просчетов. Он, например, боролся за место в парламенте, который позже с легким сердцем не раз распускал, так, словно это была последняя битва в его жизни, и преграды расступались. Добившись известности на критике официальной позиции, проницательный политик и государственный деятель вскоре, казалось бы, неожиданно сменил позицию на более выгодную для монарха. В то время он не стеснялся работать на всех фронтах – например, появляться в обществе лишь для того, чтобы поддерживать знакомство с влиятельными в высшем обществе женщинами. В конце концов усилия Бисмарка увенчались успехом – король Вильгельм предложил ему быть посланником Пруссии во Франкфурте.
В тридцать пять лет, почти через три года после скандального выступления в парламенте, началось практическое восхождение к образу человека-легенды – железного канцлера. С новым назначением от Бисмарка требовалось избавиться от темпераментных выходок и стать уравновешенным дипломатом. Нельзя сказать, что он легко преодолел эту ступень. Но он заставил себя вникнуть в суть дипломатии и даже… был готов учиться. Бисмарк неустанно работал, чтобы быть оригинальным, что было особенно нелегко в то время, когда практически все дипломатические должности были заняты военными.
По своему личному разумению и с целью улучшить качество дипломатической работы посол предпринял ряд частных визитов, например во Францию и Великобританию, где использовал все свое обаяние для того, чтобы «запомниться» монархам и дипломатам. На этом отрезке своей жизни он сделал все, чтобы его идентифицировали как будущее главное действующее лицо
Пруссии. Логика такой тактики была основана на взаимовлиянии первых лиц ключевых европейских стран. Сознательно или интуитивно, но Бисмарк начал разыгрывать такую схему, когда первые лица своей державы должны были получить «правильную» информацию о нем, Бисмарке, от влиятельных лиц других государств. Это было особенно нелегко еще и потому, что интересы европейских держав всегда пересекались, и всегда по-разному. Необходимо было тонко чувствовать и знать, какое именно мнение, какого именно дипломата или монарха, какой страны может помочь, а какое навредить делу. При этом не менее важным оказывалось мгновенное понимание психологии собеседника, чтобы разыгрываемая роль оказалась верной. Но тот факт, что далеко не юный дипломат отважился на такие рискованные шаги, говорит не только о вере в себя и свои силы, но и о готовности к большой игре – использовании того шанса, который лишь иногда дается игроку, но, не применив который, он отбрасывает момент реализации цели на многие годы и десятилетия назад, а порой и навсегда. Не слишком обходительный с женщинами, Бисмарк научился очаровывать: встретившись на одном из балов с английской королевой, он сумел произвести на нее такое впечатление, что последняя не преминула упомянуть об этой встрече в своем дневнике.
Все же бурная и потрясающе динамичная деятельность не была в жизни столь же эффективной, как в планах. Многофакторность влияния на карьеру любого политического или государственного деятеля сказалась и на судьбе Бисмарка-дипломата. В погоне за влиянием на короля он выпустил из виду состояние его здоровья и, как следствие, недооценил позиции принца Прусского. В результате, когда из-за резкого ухудшения здоровья короля было введено регентство, принц, не питавший особой любви к радикализму и потенциальной тяги к риску Бисмарка, отправил последнего в политическую ссылку – послом Пруссии в Петербург. Не помог повлиять на позиции Бисмарка даже чрезвычайно объемный и исключительно оригинальный анализ прусской внешней политики, создание которого, к слову, демонстрирует сформировавшуюся еще в юные годы привычку Бисмарка бороться до конца, используя в том числе и самые необыкновенные и нетрадиционные средства. Не исключено, что именно этот труд и сохранил Бисмарку дипломатическую карьеру, учитывая, какую объемную чистку произвел новый управитель государства. Бисмарк слишком хорошо знал, что бездеятельность есть болезнь, имя которой – нерешительность. В его действиях всегда присутствовали решимость, смелость и большая доля риска, и главное – он всегда действовал…
И все же редкий изворотливый ум Бисмарка сумел не только пережить нелегкие времена, но и превратить полученный кислый лимон в сладкий лимонад. Впечатление, произведенное на русского царя и влиятельного министра иностранных дел Горчакова, оказалось настолько серьезным, что даже спасло уполномоченного посланника от увольнения, когда он позволил себе отнюдь не присущую матерым дипломатам ошибку – возмутиться действиями принца-регента в присутствии того же царя, о чем тут же донесли прусскому лидеру. Вкупе с большой отдаленностью от Берлина она отбросила его далеко назад от успешной карьеры. Какое-то время даже ему самому казалось, что дальнейшая борьба бесполезна. Но и в такие трудные минуты он сумел побороть собственные человеческие слабости и депрессию, чтобы оставаться последовательным в своем движении к цели.
Когда Бисмарку исполнилось сорок пять и король Фридрих испустил дух, казалось, на дальнейшем восхождении по служебной лестнице можно поставить крест. Но и тут незаурядная выдержка и просто немыслимое для бисмарковских темпов терпение были вознаграждены: внутренний кризис в Пруссии и отсутствие в стране серьезной политической фигуры заставили вспомнить нового короля о колоритности неустрашимого Бисмарка. Король достаточно долго колебался, не назначить ли эту бушующую, жаждущую деятельности натуру министром, но его природная нерешительность так и не позволила сделать окончательный шаг. Вместо этого он, очевидно, чтобы с относительно близкого расстояния рассмотреть восходящую звезду, отправил Бисмарка посланником в Париж. Для последнего это было еще одно поражение, удар судьбы, которым он уже потерял счет. На самом деле это была не воля рока, а лишь расплата за многочисленные ошибки и за слишком не свойственную дипломату резвость.