Стратегия семейной жизни. Как реже мыть посуду, чаще заниматься сексом и меньше ссориться
Шрифт:
Если отбросить недопонимание в вопросах секса, Джек и Хайди считали себя счастливой парой — они признались нам, что чувствуют себя намного счастливее большинства своих знакомых. Единственным камнем преткновения в их совместной жизни был мистер Благонадежность, расстаться с которым Хайди не хватало мужества. Спустя три месяца после своего первого поцелуя с Джеком Хайди твердо вознамерилась полететь в Менло-Парк и сказать Дейву, что все кончено. А после этого позвонить отцу и сообщить, что она не выйдет замуж на мужчину его мечты.
Но потом она струсила.
«Хайди —
«Да, я оплошала, — признает Хайди. — Не спорю».
Следующие пять лет Джек и Хайди жили вместе, работали вместе, проводили все выходные наедине и ездили вдвоем во всякие диковинные места, начиная с Мендосы в Аргентине и заканчивая Липарскими островами к северу от Сицилии. Свадьба часто фигурировала в их разговорах, но они оба убеждали друг друга, что для них смысл жизни далеко не в официальном союзе.
«Я всегда говорил, что мне не нужна какая-то бумажка с печатью, чтобы прожить с Хайди всю жизнь», — говорит Джек.
«Для меня это тоже не имело большого значения, — добавляет Хайди. — Важно было только то, что с Джеком я была счастлива».
Когда Джек понял, что Хайди и правда не лелеет мечты о роскошной свадьбе, он сделал ей предложение.
Они поженились в баре.
И все было бы чудесно, если бы не весьма посредственный секс, который, вопреки чаяниям Джека, так и не улучшился. Порой он думал, что причина в застенчивости Хайди и что ему нужно завоевать ее полное доверие, тогда она расслабится и снимет существующий между ними барьер. А иногда ему казалось, что она какая-то рассеянная — как будто думает в этот момент о работе или еще о чем-то, — и он всерьез задумывался, не пощелкать ли у нее перед носом пальцами и не попросить ли ее вернуться в реальность. Даже в самый разгар их бурного «тайного» романа Хайди время от времени признавалась самой себе — хотя и не без труда, — что в те ночи, когда Джек не изъявляет желания заняться сексом, она испытывает необъяснимое облегчение, а в моменты их близости ее порой посещает мысль: а еще говорят, что секс — это круто, ну-ну.
Рассказывая нам о своих отношениях, они оба были на редкость откровенны во всем, что касалось их любовных неудач.
— Помню, когда у нас с тобой был первый раз, — сказала Хайди, — ты делал такие… странные движения.
Она помахала руками на манер танцоров диско.
— Это потому, что ты была как-то не особо заинтересована процессом, — ответил Джек. — Вот мне и приходилось пробовать разные подходы.
Джек говорит, что был вынужден брать на себя инициативу не только в сексе: «Я ей и стихи пишу, и придумываю еще миллион способов, чтобы показать, как сильно я ее люблю, а она все такая суперзакрытая,
Но при этом Хайди выглядела счастливой, и они оба понимали, что у них установился какой-то странноватый баланс: их безоблачная совместная жизнь как будто компенсировала неудачи в постели.
«Мне хотелось проводить все свое время с Джеком, — говорит Хайди. — Он был в первую очередь моим лучшим другом. И я думала: чего еще мне желать?»
Проблема: непрозрачный рынок
Однажды к ним на ужин пришли друзья. Они сидели на веранде, уже изрядно пьяные, и одна из подруг, Эйприл, заявила, что у нее есть вопрос на тему секса. Правда ли, что в среднем каждая пара занимается сексом два раза в неделю? Она прочитала в каком-то журнале, что по статистике это так. И тут все начали (весьма опрометчиво) меряться своими успехами.
— У нас так и есть, где-то два раза в неделю, — сказала одна и подруг.
— Ого, ничего себе, — ответила другая. — А у нас обычно только один раз.
Джек не мог вспомнить, когда они с Хайди занимались этим в последний раз. Они посмотрели друг на друга, и оба испытали страшную неловкость.
Позже, когда гости разошлись и супруги уже почувствовали признаки грядущего похмелья, они поругались.
— Почему мы никогда не говорим о своей интимной жизни? — хотел узнать Джек. — Или, точнее, о ее отсутствии.
— А о чем тут говорить? — возразила Хайди. — Я, в отличие от тебя, не готова заниматься сексом круглые сутки семь раз в неделю. Уж такая я уродилась. Ты тут ни при чем.
Джек был не согласен. Он заявил, что, раз уж он ее муж и они поклялись вечно быть вместе, он тут очень даже «при чем». Она оставила это замечание без внимания, и даже попыталась заверить его — очень неубедительно, — что у них с сексом все прекрасно и он раздувает из мухи слона. В конце концов он предложил ей обратиться к психологу.
— К психологу? — изумилась Хайди. — Зачем? Мы же счастливы!
И снова Джек не согласился. Он сказал, что он несчастлив. В последнее время его постоянно тревожат мысли об их интимных проблемах. Он добавил, что очень ее любит, но не может справиться с возрастающей раздраженностью, поэтому, если они не обратятся за помощью — как можно скорее, — он не ручается, что все будет так же хорошо и дальше.
Она согласилась сходить на один сеанс и посмотреть, как пойдет.
На первом же сеансе Дебби, их психотерапевт, попросила Хайди рассказать о браке ее родителей. «Так и знала, что вы об этом спросите», — ответила Хайди.
Мать Хайди всегда казалось холодной и несчастной, а отец был обаятельным, но очень властным и нетерпимым человеком. Хайди ни разу не видела, чтобы родители ругались, — но и в обнимку она их тоже никогда не видела. Хайди была единственным ребенком в семье, и она с детства привыкла быть сама по себе: «Я возвела вокруг себя Великую Китайскую стену. Поэтому Джек и произвел на меня такое впечатление. Он очень открытый. До него я таких людей не знала. Но я также не знала, как с ними себя вести. Ни в постели, ни по жизни вообще».