Страж и королева
Шрифт:
И тогда я решился на отчаянный поступок. Когда ведьмы с голодными взглядами пришли в очередной раз в мою камеру, то я скрыл весь дар. И сделав надрез, те напрасно ждали. Ничего не произошло…. Они стали наносить порезы по всему телу, не догадавшись попробовать ноги. Но только красная кровь капала в их миски.
— Ты говорила, что его хватит надолго? — процедила в бешенстве Горция, смотря на Церцию. Изучив их немного за это время, понял, та была старшая. Именно поэтому ей доверяли самое ответственное: делать надрез и наполнять миску. После того, как ослаб до кандалов — была только одна порция на всех.
— Кто ж знал? Но его итак хватило уже на столько, сколько получили от двадцать прежних стражей. Кто еще, кроме него целых два года кормил нас? Так что не надо мне пенять. Это было самым лучшим нашим приобретением. Не так ли? Надо просто дать ему время восстановиться и все. Так что не ори. Просто надо немного подождать и не приходить, чтобы он набирался дара, тогда все будет по-прежнему. Мы слишком истощили его. Или иди искать нового. Но такого же…
Они не знали, что я в этот момент был в сознании и не собирался больше делиться с ними ни каплей своего дара. Никогда больше. А тот шептал «не двигаться», и делать вид полного бесчувствия. Наконец ведьмы ушли, злые и спорящие, цепляясь друг другу с претензиями, а я радовался этому как ребенок.
«Молодец», — похвалил дар, — «теперь нужно найти выход и выбраться отсюда»
Вдруг тот словно подтолкнул в голове старое неизвестное заклинание, но губы повторили незнакомые слова, и кандалы раскрылись.
— Какого же ты не подсказал раньше? — возмутился я громко.
«У тебя просто не было сил на это заклинание, но сейчас желание жить дало нам резерв. Я не чувствовал это в тебе, но сейчас ты дошел до края, когда способен на все», — ответил дар печально в голове. И словно в подтверждение, двигаться было так тяжело, что пришлось перемещаться на четвереньках. Я даже остановился передохнуть прямо у скелета стража с медальоном. Мне постоянно требовалось некоторое время на восстановление и передых. Когда ощутил силы идти, взял кулон покойника, желая поведать родным, как погиб их родственник, если сам выберусь. На каждом медальоне было имя владельца, как и на моем. Затем осторожно встал и с трудом сделал шаг. Теперь пробираясь к решетке, ступая по каменному полу босыми ногами, пытался удержаться на ногах, а не вернуться в позу на четвереньках. Вдруг понял, что привык к холоду этих стен, невольно ухмыльнувшись.
— Хоть какая-то польза от всего этого, теперь не буду так мерзнуть, — пошутил над своим положением, а тем временем пытался понять, как открыть замок. Темнота не давала увидеть, нужно было напрячься, но даже это не помогало. И вдруг ощущения поменялись. Словно у меня появилось способность видеть в темноте. Все было отчетливо, только в странно сине-зеленом свете. А дар, спрятанный до этого в ногах, растекся по всему телу, давая силу идти и это новое зрение. Только теперь увидел, что и замок решетки тоже открылся.
«Потому это потребовало столько сил», — вдруг понял я, крадясь по стенке от слабости.
Стараясь не думать о том, сколько сил трачу на каждый шаг, с таким трудом передвигая ногами, стал подниматься в зал. Это было безрассудно, встретиться в таком состоянии с тремя ведьмами, но что еще мне было делать? Ужасно не хотелось закончить здесь свою жизнь, как тот неведомый страж или продолжать влачить столь жалкое существование, как было в темнице. Намного радостней было ожидание смерти в схватке.
И вот я оказался в том же зале, куда когда-то пришел с желанием помочь. Тот изменился до неузнаваемости. Теперь это был мрачный, черный, без лоскутов и следов обветшалости, все в том же мраке роскошный зал обжитого замка. Дар подсказал, что это все благодаря силе ведьм, полученной при таком питании, которое им организовал именно я. Они стали сильнее, в то время как сам еле шел и двигался…
Зло придало сил.
«Не останавливайся, такого шанса больше не будет», — шептал дар тем временем настойчиво, и я шел дальше. Упрямо двигался вперед, хотя ноги подгибались от слабости, но я старался не поддаваться накатывающему отчаянию от безнадежности задумки. Радость возможного скорого конца всего этого грела сердце и мысли.
Глава 17
Глава 17
Как оказалось, дар вел меня к оружию и вещам. Те лежали сваленные пыльной кучей тут же в каком-то темном углу вместе с другим хламом. Там нашел запылившуюся одежду, баул и весь свой арсенал. Сжав зубы от слабости и злости, я оделся и нацепил себе на пояс меч, впервые осознав, как тот тяжел. Под его весом в первый момент не выдержал и упал на колени с глухим звуком ударившихся об пол ножен, а ощущение было такое, словно колени вот-вот рассыпятся на мелкие косточки. Тело было хрупким как стекло. Во всяком случае, так чувствовал от бессилия и недоедания.
— Гром Таргила, — выдохнул сквозь зубы, злясь только сильнее и ожидая в любую минуту появление ведьм на этот шум, судорожно оглядываясь по сторонам.
Но пока никого не было. Тогда осторожно трясущимися руками распихал кинжалы, по мелочам остальное и проверил баул. Все было на месте, просто бесхозно брошено и забыто, как и вещи остальных, истлевшие и просто лохмотья. Сил теперь осталось только ползти, даже дар уже не мог дать достаточно для большего. Мы оба были слишком истощены уже сделанным, а впереди неизвестность. И я полз…
— Ааа, решил сбежать? — вдруг раздался издевающийся и злой голос Церции прямо надо мной. Та висела над полом и скалила зубы в гримасе то ли ухмылки, то ли возмущении. На ее уродливом лице было сложно понять точно.
Я повернулся лицом, судорожно думая, как с ней справиться в таком состоянии, но тут словно из темноты появились и остальные сестры. Мне еле удалось сдержать вздох разочарования и бессильной ярости. Мне и с одной то было вряд ли возможно совладать в таком состоянии, а с тремя — абсолютно безнадежное занятие. Сил хватило лишь злорадно ухмыльнуться, смотр на своих мучительниц.
— Ну вы же сказали, что когда дар закончится, то смогу уйти, — произнес тогда, пожав плечами простодушно. — Так вот….
Я сделал вздох, набираясь сил, чтобы говорить уверенно и безразлично.
— В общем, осталась совсем капля. Чувствую ее и готов отдать, чтобы отпустили. Вы только решите, кому. Хватит на один глоток, не больше. Так что лишь одна получит вкусняшку.
Три сестры зарычали почти одновременно. Каждая из них мечтала о предложенном лакомстве. Те с последнего раза не приходили уже некоторое время, и я предположил, что сейчас их жажда должна быть на пределе. И это делало мою задумку более осуществимой, во всяком случае попытаться следовало.