Страж и королева
Шрифт:
Вдруг по лицу прошелся шершавый вонючий язык. Потом еще и еще. Я ничего не понимал, замерев, пока зверь лизал лицо, словно был рад и не собирался нападать. А тем более есть меня….
— Ругл? — выдохнул я тогда удивленно, ощущая внутри восторг и радость надежды. Тот счастливо заскулил в ответ, услышав свое имя. Неожиданно странная привязанность зверя так согрела сердце, что на глаза навернулись слезы. Особенно когда давно распрощался с жизнью.
Тот опять заскулил как собака, встретившая хозяина после долгой разлуки, и опять облизнул мое лицо огромным языком, а затем исчез. Я лежал в недоумении, не смея поверить, и понимая, что тот стал просто огромным по сравнению с тем, каким оставил его в том лесу.
«Сколько же я был в плену?» — вдруг задался вопросом. Но это было невозможно понять, пока не попаду в новую деревню. Но доживу ли?
Друг вернулся через некоторое время, неся в зубах добычу. Это был заяц, а мне сразу вспомнилось, как сам откармливал Ругла. Теперь мы словно поменялись местами. Монстр разорвал тушку и отошел, отдавав все мне. Запах крови ударил в ноздри, меня воротило, но я был так голоден и беспомощен, что с отвращением, но съел сырое мясо. Это дало силы, и я уснул. Так друг кормил меня, а я преодолевая себя, ел. Но даже такая еда придавала сил значительно быстрее и больше хлеба и воды у ведьм. Поэтому через несколько дней сил было достаточно выползти из пещеры и собрать немного палок и хвороста. Тогда мне удалось разжечь хоть какой-то мало-мальский огонь и приготовить зайца. Это был пир, аромат сводил с ума, и я съел сразу все, поздно сообразив отдать часть добычи другу. Но тот просто опять пошел охотиться.
Ночами Ругл грел меня своим теплом, приваливаясь рядом и лежа так до утра. Эта неожиданная и трогательная привязанность дикого по сути зверя удивляла меня все сильнее, рождая такое же преданное ответное чувство к единственному живому существу в земле людей.
Шло время, и только благодаря заботе друга, я окреп настолько, чтобы уверенно перемещаться и выходить наружу. Силы медленно, но уверенно возвращались. Как и дар, который оказалось, все еще был внутри. Я ощутил его, когда окреп настолько, чтобы стоять самостоятельно. И голос дара тоже вернулся, опять помогая выжить. Я разговаривал с ним, спорил, беседовал и обдумывал предложения, не задумываясь, как это может выглядеть со стороны. Тем более сказать об этом было просто некому.
И вот настал день, когда было достаточно сил пройтись по лесу и поохотится самому. Это случилось, когда в воздухе уже пахло весной. Снег почти растаял, зелень начинала пробиваться и тянуться к теплу и свету, птицы пели громче и радостнее, солнце пригревало все сильнее. Ощущение возрождения было вокруг и внутри. Ругл сопровождал, идя рядом как щенок. Только сейчас я оценил, как тот вырос. Теперь это была взрослая особь мне до плеча в холке, страшная и опасная. Он мог спокойно уйти в любое время, но не сделал этого. А со временем я понял, что пока был в плену, тот был здесь и ждал, придя на мой запах.
Когда лес стал цветущим и зеленым, как на моей родине, я понял, что достаточно окреп и могу продолжать служение. Дар тоже полностью восстановился, но внутри было убеждение, что все теперь будет по-другому. А самое главное — ушла вся наивность и убежденность в доброте этого мира. Теперь я не верил никому, только себе и дару. Разве еще только Руглу теперь. И мне казалось, когда разговариваю с ним, тот все понимает.
— Ну что? Надо идти, — сказал я как-то, гладя зверя по вытянутой морде, сидя у пещеры и полностью готовый сразу идти в путь. — Мне нужно закончить служение, а тебе найти пару, найти своих. Ты спас мне жизнь, и я этого никогда не забуду. Теперь мы в расчете. Вот только взять с собой не могу.
Тот словно понял и задумчиво посмотрел своими красными глазами, тихо заскулив.
— Я тебя отпускаю, — с трудом и грустью сказал я. — Иди. Сам тоже пойду. Мне нужно к людям, а они не пощадят тебя.
Ругл недоверчиво посмотрел так, словно понял, но не сдвинулся с места. Но что мне было делать? Он был страшен, похож на злобного кровожадного монстра, порождение всех темных страхов, хотя оказался преданным и верным другом.
— Найди свою семью, — тихо приказал я, подтолкнув его рукой и даром от себя. Ругл теперь жалобно заскулил, не поняв почему гоню от себя, но все же медленно пошел, постоянно останавливаясь и оглядываясь. Словно ждал, когда остановлю. Но я шикнул и бросил камень, прогоняя от себя, надеясь, что поступаю правильно. Не мог же взять такое страшилище с собой? Но так хотелось…. И борясь и ненавидя за это сам себя, видя как Ругл не уходит, зло прикрикнул:
— Пошел, иди отсюда!
Тот заскулил и посеменил в лес, затем перейдя на бег, а мне оставалось только наблюдать, как тот скрылся в гуще зелени. На сердце у меня теперь было как никогда мрачно и пусто. И тут дар прошептал внутри:
«Ты все правильно сделал. Он должен быть свободным. Ты не хозяин ему »
— Сам знаю, — выдохнул я раздраженно от справедливости слов, и, закинув баул на плечо, пошел по тропинке в деревню…
Когда вошел в новое поселение, то поразился, как по-другому воспринимаю теперь все вокруг. Душа словно была закрыта от эмоций и чувств. Нет, я не отказывался продолжить служить, но больше не было того восторга, который испытывал совсем недавно. Мне так же хотелось бороться со злом и с тем же рвением, но уже было все равно, защищаю при этом людей или нет. Даже порой казалось, те заслужили некоторые свои несчастья. И тем более я больше не доверял хорошим девушкам….
Потрясением оказалось то, что провел в плену ведьм больше четырех лет. Оказалось, чтобы не стареть, те изменили течение времени вокруг замка, которое было огорожено куполом магии. Его и скреб тогда Ругл, пытаясь до меня добраться. А когда старухи погибли, то магия медленно рассеялась и барьер пал…
И теперь мне осталось служить меньше трех лет….
Глава 19
Глава 19
Три года пролетели как-то очень быстро и без особых приключений. Или это не так меня трогало теперь?
Каждый новый раз, когда убивал ведьму или колдуна не приводил в то взволнованное возбуждение состояние, как раньше. Но я ощущал себя живым только когда делал это, уничтожал каждую новую ведьму, видя, как та рассыпается в пыль. Только это приносило теперь радость. Общаться с кем-либо не хотелось, если никто не просил о помощи. И мне было все равно, что происходит в жизни людей. Жаждущие моей помощи больше не трогали душу, лишь давали возможность избавиться от как можно большего количества ведьм и колдунов. Ничего другого мне и не хотелось….
Так неожиданно служение превратилось в обычную работу, которую просто должен делать. Радовало лишь то, что с тех пор дар был моим другом и всегда рядом. Он был и ощущался как часть меня самого, которую можно если не контролировать, то использовать как руку или ногу. То странное общение, начавшееся в темнице ведьм, не прекратилось ни на секунду с момента, как окреп и набрался сил, а дар восстановился. И многое за это время мне открылось о том, на что вообще способен страж. Такие возможности и не снились нашим наставникам. Было лишь жаль, что те не знали и малой доли этого, а может специально не делились таким знанием с кандидатами и молодыми до того, как те уходили на служение. Знай я сам все это раньше, многих ошибок мог бы избежать.