Страж штормов
Шрифт:
Килмарк промолчал, что было вовсе на него не похоже, и Таэн запоздало пожалела о своей резкости. На этом острове Килмарк был всесильным владыкой и не обязан был подчиняться даже приказам ученицы ваэре. Таэн не знала, поможет ли ей ее дар, если король вспылит, — его характер напоминал непредсказуемый нрав дикого зверя.
Затаив дыхание, девушка ждала ответа.
Все еще не сводя глаз с Джарика, Килмарк опустился на колени, снял с пояса ключ и взял юношу за запястье. Щелкнул замок, повелитель Скалистой Гавани с необычной для него осторожностью
Таэн облегченно вздохнула и наклонилась над Джариком, будто оплакивая его.
Килмарк бросил цепи на пол, выпрямился и, когда звон от упавшего на камни железа утих, нетерпеливо сказал:
— Знаешь, парень хоть невысокий, но крепкий. Может, его силенок и хватит на то, чтобы пройти Круг Огня.
Он спрятал ключи в карман и посмотрел на волшебницу, явившуюся на его остров непрошеной гостьей. Ветер давно сорвал с головы Таэн миртовый венок, черные спутанные волосы беспорядочно падали ей на плечи.
— А ты отважная пташка, — задумчиво пробормотал Килмарк. — Думаю, ты отработала лошадей и конвой. Но больше я ничем не смогу тебе помочь — мне надо защищать остров.
Таэн уже не услышала этих слов: как только с Джарика сняли оковы, она целиком сосредоточилась на том, чтобы проникнуть в его сознание. Сновидица даже не заметила, как Килмарк поставил фонарь с ней рядом, как он повернулся и тихо вышел.
Таэн не знала, что, забыв о благоразумии, король Скалистой Гавани решил дать бой Кисберну и его армии демонов. Несгибаемый, словно захлестываемый волнами гранитный утес, Килмарк поклялся, что, пока он жив, крепость не сдастся врагу.
21. ЛЕДЯНЫЕ СКАЛЫ
ДЖАРИК пребывал в глубокой пропасти на грани бытия и небытия, как вдруг почувствовал, что он здесь больше не один. Боясь еще более тяжких страданий, он попытался затаиться, словно плоская глубоководная рыба, которая распластывается на дне, чтобы спастись от своих хищных собратьев. Но спрятаться ему не удалось.
— Джарик! — Этот оклик пробудил эхо, раскатившееся множеством отголосков, и каждый из отголосков сулил юноше помощь, покой и исцеление.
Но Джарика все еще терзала боль заклятия, хотя и не такая острая, как раньше, и он не поверил заманчивому обещанию.
Юноша понял, что он за решеткой, в оковах. А голос принадлежал волшебнице, которая уже его однажды предала, значит, и сейчас не принесет ничего, кроме разбитых надежд. Анскиере не знает жалости и ничего не забывает, от его заклятия не будет спасения.
— Сын Ивейна!
Зов прозвучал опять, надломленный, как солнечный луч в воде.
Джарик снова устало и безнадежно попытался спрятаться, но его усилия оказались тщетными.
Странные образы возникли перед его мысленным взором, он невольно вскрикнул, а потом некая сила затопила его разум, словно весеннее звонкое половодье.
Солнечные блики играли на речной ряби, а он сидел с удочкой на берегу — маленький мальчик, беспечный и беззаботный. В следующий миг картина исчезла, сменившись
— Ты никогда не сдаешься, Джарик. Меня всегда это в тебе восхищало.
Лесник продолжал хвалить мальчика за сноровку, с которой тот изловил ледовую выдру, и Джарик поморщился от стыда. В этот миг он хотел снова стать безвестным писцом из Морбрита, но в этой милости ему было отказано.
— Наследник Повелителя огня!
Громкий выкрик породил гулкое эхо — и Джарик снова, как когда-то, увидел Морбрит в развалинах… Но ллондель, однажды показавший ему это в видении, уже стал прахом, истек кровью, сраженный кинжалом графа… Джарик закричал, стараясь прогнать видение, но его отчаянный вопль прозвучал напрасно.
— Джарик, сын Керайна! — снова раздался пронзительный зов, и на этот раз в нем слышалось обвинение.
Юноша вдруг увидел Келдрика: старик стоял на продуваемой всеми ветрами пристани, вцепившись обеими руками в меховой ворот великолепного плаща.
— Нет!!!
Джарик задрожал и вырвался из хоровода ужасных видений. Он не имеет права требовать от людей таких жертв! Никто не может помочь ему, только он сам!
Джарик шевельнулся, приподнял ресницы — и вдруг понял, что боль исчезла вместе с видениями.
Его голова покоилась на коленях волшебницы, которая некогда вернула ему память. Но теперь блестящие черные волосы девушки, так хорошо запомнившиеся Джарику, спутались и потускнели, на голове девушки больше не было венка. Усталые глаза Таэн покраснели от слез, а руки, лежащие на плечах юноши, дрожали… Теплые руки, которые казались еще теплей в сравнении с ледяным холодом пола.
— Клянусь ваэре, — проговорила Таэн, — я уж думала, что потеряла тебя.
Ее улыбка была такой нежной, что у Джарика перехватило дыхание.
Рядом горел фонарь, и в его желтом свете юноша разглядел каменные стены и решетку у двери, а рядом с ним поблескивала железная цепь. Он прикоснулся к своему ободранному, окровавленному запястью, ощутил боль и понял, что он больше не в оковах.
— И дверь не заперта, — сказала волшебница. Джарик приподнялся, широко распахнув глаза. Однажды эта женщина уже обманула его, послав в штормовое море, ей нельзя было доверять! Таэн схватила его за руку.
— Нет, сын Ивейна…
Он вздрогнул, услышав это имя, потом вспомнил другую, давно утихшую боль — и крепко сжал губы.
Выпустив его руку, волшебница грустно вздохнула.
— Жалость и сочувствие — разные вещи, Джарик. Поверь мне! Кенси не хотела тебя обидеть, и я тоже. Ваэре не ожидали, что зов Анскиере будет так ужасен.
Джарик, поморщившись от боли, втянул ободранные до крови руки в рукава. Таэн только что помогла ему, возможно, даже спасла ему жизнь…
— Извини. Ты не должна была сюда приходить.