Страж вишен
Шрифт:
– Я жду имя, – напоминаю я.
Кавказец как-то странно улыбается.
– Вы, русские, думаете, что мы – дикий народ. Вас пугает кровная месть. А сами ведь тоже грызетесь друг с другом, как волки.
– Имя!.. – требую я, не сводя с него глаз.
Он застегивает «молнию» на сумке. И произносит – нехотя, брезгливо, будто сплевывает:
– Сычев…
Нормальная бандитская смерть – это не в постели, в окружении докторов и под аккомпанемент плачущей родни. И не от отравления несвежей колбасой. Нормальная бандитская смерть – это когда едущий на полном ходу джип с тонированными стеклами расстреливают на перекрестке
Именно такая смерть и настигла Аркадия Александровича Сычева через два дня после того, как он справил свой сорок девятый день рождения. Исполнители отработали грамотно: сычевский джип «вели» от самой его дачи, передавая друг другу по рации время прохождения контрольных точек маршрута. Сами стрелки сидели в машине, рядом с перекрестком, где всё и произошло. Огонь был такой плотный, что не оставил сычевским телохранителям ни единого шанса. Вместе с хозяином приняли смерть водитель и двое охранников. Продырявленный джип занесло, и он врезался в витрину ближайшего магазина (который, к счастью, был закрыт в этот ранний час).
Узнав из криминальных сводок о гибели Сычева, Казарьянц не смог сдержать своих эмоций. Он достал из шкафа бутылку коньяку и вызвал к себе в кабинет Зою.
– Сегодня у нас есть повод, радость моя, – сказал полковник, разливая дорогой напиток в пузатые рюмки.
Лена открыла дверь и увидела на пороге своего отца. И с ним – двух дюжих телохранителей.
– Собирайся, – с порога велел Павел Игнатьевич. – Едем домой.
– То есть как?.. – опешила Лена. – А…Учеба?
– Плюнь на учебу. Я куплю всех твоих профессоров, и они тебе поставят «отлично». Собирай вещи, у нас мало времени.
– Но, пап, я не могу…так. Ты хоть объясни, в чем дело, почему такая спешка?
– Потом. Сейчас – делай то, что я говорю. Ребята тебе помогут.
– Хорошо, но мне нужно позвонить, – сдалась Лена.
– Исключено, – отрезал Никулин. – Четверть часа тебе хватит?
Лена Никулина
Как безумная, я покидала в чемодан какие-то вещи. Больше всего меня угнетало то, что я не могу позвонить Андрею. По выражению лица папы (которое и в обычное время приветливым никак не назовешь) я догадалась, что что-то стряслось. Расспрашивать было бесполезно. Может быть, потом, когда все будет позади, он и снизойдет до объяснений. Но не сейчас.
Один из его амбалов помог мне и легко, как пушинку, снес чемодан вниз с пятого этажа. Я вышла следом за ним и сразу узнала отцовский джип. Мы сели в него и понеслись по ночным улицам Москвы. Вскоре мы покинули пределы Кольца и выехали на трассу, соединяющую столицу с моим родным городом…
Андрей ждал звонка Лены два дня. И только потом позвонил сам. Трубку не брали. Андрей ощутил смутное беспокойство и звонил уже каждые полчаса. Пока, наконец, не понял, что ему никто не ответит…
– Мам, Лена исчезла, – сказал он Оксане, едва та вернулась домой из офиса.
– Что значит «исчезла»? – не поняла та.
– Ну, ее телефон не отвечает.
– И что? Мало ли, может, она гуляет с подругой…
– Ма, да нет у нее таких подруг, с которыми бы она гуляла целый день до одиннадцати вечера и при этом ни разу не позвонила мне!
– Ты уверен?
– Да, уверен! – Андрей начинал уже злиться. – Я прямо сейчас поеду к ней и там буду ее ждать!
– Успокойся, – сказала Оксана. – Никуда тебе ехать не нужно, тем более, сейчас, на ночь глядя. Завтра с утра еще раз позвонишь своей Лене, и она, я думаю,
– Ты просто пытаешься уговорить меня, мама!
– Конечно, пытаюсь. Поверь мне, мои проблемы гораздо серьезней твоих, но я и то никогда не принимаю решений на скорую руку. Кстати, дядя Саша не звонил?
– Нет! – резко ответил Андрей и скрылся у себя в комнате.
Оксана Огородникова
Эх, Андрюшка, Андрюшка… Знал бы ты, сколько вокруг разочарований… На каждом шагу тебя обманывают, предают. Тебе не звонят, а когда звонишь ты – не берут трубку… Это нормально, из этого вся жизнь состоит. Когда я узнала, что умер Слава Климович, я подумала, что у меня из-под ног уходит земля. Но ничего, выжила. Научилась жить без Климовича. И вот теперь ушел еще один близкий человек. Хотя он и жил далеко, я всегда знала, что он где-то есть, и я могу услышать его характерный, немного как будто простуженный голос, просто сняв трубку. А еще раньше, когда я поняла, что мы с твоим отцом никогда не сможем быть вместе – разве не стало это ударом судьбы?..
Лена, конечно, очаровательная девушка, но наверняка не единственная на твоем жизненном пути, малыш. Да и потом, что ты знал о ней? Каковы были ее намерения? Юношеская любовь прекрасна, спору нет. Но она проходит. И нет от нее никакого другого лекарства, кроме времени. Обжигалась, сама знаю…
Россия, областной центр
На похороны Сычева съехался весь цвет областного криминального мира. Немало было делегатов и из других регионов. Кортеж из «мерсов», БМВ и «линкольнов» растянулся на пару сотен метров. Как водится, оперативники из местного УВД вели съемку скрытой камерой. Конечно же, прислал своих агентов и Казарьянц. Немного позже, просматривая в своем рабочем кабинете видеозапись, он несколько раз останавливал пленку и вглядывался в лицо неприметного, невысокого мужчины, который шел за гробом в первом ряду, а затем сказал на кладбище прощальную речь.
Человека, который так заинтересовал полковника ФСБ, звали Козырь. Долгое время он был шефом службы безопасности у Сычева, а затем, с помощью Аркадия Александровича, создал и собственную, небольшую группировку, являвшуюся, по сути, еще одним звеном структуры, целиком подконтрольной покойному ныне «авторитету».
Глава одиннадцатая
Россия, лето 2003 года
Казарьянц понимал, что, хотя ему и удалось, согласно договору с Вахой, выключить из игры такую опасную фигуру, как Сычев – остается еще не менее, а может, даже и более опасный и изворотливый Никулин; а, значит, контракт выполнен только лишь наполовину и есть смысл подумать, как браться за оставшуюся часть работы. Кроме того, Ваха (через посредника) упоминал и об Огородниковой. Правда, он не настаивал на ее физическом устранении. Но настойчиво указывал, что ее влияние в области все еще слишком велико, и с этим надо тоже что-то делать.
Леон Ованесович устроился в своем любимом кресле. Открыл шкатулку с шахматными фигурами. Поставил на доску белого ферзя, а рядом – двух королей. Затем сильным щелчком снес с доски одного из них, черного. Немного подумав, движением левой ладони сбросил и две другие фигуры…
Набрав номер сотового телефона Никулина, Жуковский долго ждал, пока ему ответят.
– Слушаю! – раздался, наконец, в трубке резкий голос Павла Игнатьевича.
– Здравствуйте, господин Никулин!
– А-а, это вы, господин художник… Что у вас ко мне?