Страж

Конвиц Джеффри

– Могу я вас чем-нибудь угостить?
– прервала его воспоминания Элисон. Хотите вина или, может, что-нибудь из закусок?

– О нет, время ужина еще не подошло, а в моем возрасте необходимо соблюдать режим.

– А животным?

– Они питаются вместе со мной, - важно заявил старичок.

Элисон подавила смешок. Странный какой-то разговор. Но сосед был забавным, и она почувствовала расположение к нему. Элисон присела и погладила Джезебель, кошка замурлыкала.

Чейзен довольно улыбнулся.

– Мортимер любит, когда его гладят по животику, - поведал он.

Элисон

протянула руку и дотронулась до птички.

– Сладострастное создание, - хихикнул Чейзен, и щечки его зарумянились. Сладострастие и мудрость - редкое сочетание в любом животном, включая человека.

– Я согласна с вами.

– Я тоже, - отозвался Чейзен, - я тоже. Элисон улыбалась, не зная, что ответить.

– Вы с кем-нибудь еще из соседей знакомы?

– Разумеется, - отвечал он.
– Я здесь всех знаю, очень милые люди, хотя, он жестом пригласил Элисон наклониться, чтобы он мог шептать ей в самое ухо, живет здесь один священник, на моем этаже, так, по-моему, его место - в психушке. У него не все дома!
– Старичок поднял глаза на потолок, словно раскаиваясь, что позволил себе столь резкое суждение.
– Бог меня простит, проговорил он.
– Но у него действительно с головой не все в порядке. Целыми днями сидит у окна.

– Агент по сдаче квартир упоминала о Нем.
– В самом деле? Элисон кивнула.

– Он наблюдал за нами, когда мы выходили из дома.

– Понятно, - Чейзен помолчал.
– Но не бойтесь, он никогда никуда не выходит, и он очень тихий. Да, есть здесь еще такая квартира 4-А.

– А там кто живет?

– Никто. В том-то все дело. Ее никогда не сдавали. А прочий народ здесь вполне приятный, и я... Хотя нет, постойте, чуть было не забыл о тех двух женщинах со второго этажа. В них - зло. Они достойны проклятия.

– Вы довольно строго судите, - заметила Элисон.

– О!
– ответил он.

– Простите?
– переспросила Элисон, не совсем поняв смысл его реплики.

– Не спорьте! Зло, я сказал. Элисон была немного ошарашена. Откинувшись на спинку стула, она ожидала его дальнейших откровений.

– Так о чем я говорил?
– спросил старичок.
– Дайте вспомнить.

– О соседях?
– подсказала Элисон.

– Нет, что-то другое. До того. Нет. Ах, брак! Никогда не связывал себя узами брака. Скажу по секрету, я всегда относился к женщинам со страхом и подозрением. Без обид, моя дорогая.

– Я и не думаю, что вы хотели меня обидеть.

– Нет-нет, разумеется нет. Дайте вспомнить. Должен признать, у меня есть ужасные слабости. Когда я был ребенком, моя бедная мамочка пыталась...

Элисон украдкой бросила взгляд на часы в то время, как он Продолжал монотонно что-то бубнить, словно заезженная пластинка. Уже десять, пора бы Майклу и появиться. Но, конечно, он, как всегда, опоздает. Элисон начинала сердиться. Неужели он не может хоть раз в жизни прийти вовремя, чтобы избавить ее от экскурсов в историю жизни Чейзена?!

Рассказ старичка был исполнен драматизма. Голос его дрожал, он выпячивал грудь, стремясь набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы подольше говорить без передышки. Элисон мало что слышала. Мысли ее блуждали

где-то далеко, а звук голоса Чейзена лишь убаюкивал ее.

Где-то посреди его речи она вдруг уловила несколько слов. Снова взглянула на напольные часы справа от камина. Неужели он вещает уже сорок пять минут? А она почти все пропустила мимо ушей! Была там какая-то чепуха о Бронксе, пара баек о Великой Депрессии, перечисление его жизненных достижений и бесчисленных мест работы, которые он сменил. Вот и все. Элисон забеспокоилась. А что если он захочет знать ее мнение насчет важнейших вех своей жизни? Ей придется промолчать. И скорей всего на этом их знакомство закончится. Впрочем, если произнесение речей относится к числу его любимых занятий, это, может быть, не так и плохо, - усмехнулась Элисон про себя.

– Так что, как видите, дорогая моя Элисон, Джезебель и Мортимер единственные мои верные друзья. Конечно, я поддерживаю приятельские отношения с миссис Кларк из квартиры 4-Б, но лишь животные способны на истинную преданность - или привязанность, как вам угодно. Я делюсь с ними самым сокровенным, а, как вы догадываетесь, в жизни старого человека много сокровенного.

Элисон откинулась на спинку стула и улыбнулась. Рассказ подошел к концу. Чейзен взглянул на часы.

– Боже мой, - засуетился он, - им давно пора в постель. Вы знаете, что от недостатка сна кошачья шерстка становится клочковатой, а перышки у птичек слипаются?

– Век живи - век учись, - промолвила Элисон с ноткой сарказма в голосе.

– Как это верно! Как верно! Что ж, я собирался лишь заглянуть к вам на пару минут, а проторчал целый час. Весьма эгоистично с моей стороны! Вам же необходимо подготовиться к приему друга, так что я откланяюсь.
– Он снял кошку со стола.
– Наша маленькая беседа доставила мне истинное наслаждение. Жаль, что Джезебель неразговорчива сегодня. Может, в следующий раз вам повезет больше.

– Не сомневаюсь, - сказала Элисон. Чейзен поднялся и направился к дверям.

– Не беспокойтесь, я сам открою. Если вам понадобится какая-либо помощь, не стесняйтесь, стучите в мою дверь в любое время.

– Спасибо за предложение.

– Тц, тц, не стоят благодарности. Мне это лишь доставит удовольствие.

– Мистер Чейзен, у меня есть одна просьба. Могу я воспользоваться вашим телефоном в случае необходимости? Телефонная компания никак не подключит мой.

– Будь у меня телефон, я бы с радостью... Но у меня его нет. Мне некому звонить.

Элисон сочувственно покивала головой.

– Спокойной ночи, моя дорогая, - сказал он и предостерег: - Ешьте и пейте в меру.

– Спокойной ночи.

– Я чуть не забыл.
– Чейзен приподнял кошку.
– Скажи "спокойной ночи", Джезебель.
– Кошка ничего не сказала.
– Не знаю, что на нее сегодня нашло. Может, простудилась.
– Он покачал головой, пожал плечами, вышел и закрыл за собой дверь.

И Элисон снова осталась одна. Она повернула ключ в замке, накинула цепочку и вернулась к столу. Посмотрела на сгоревшие уже на четверть свечи и заключила, что, несмотря на то что в голове у Чейзена полный сумбур, его визит доставил ей удовольствие.