Страж
Шрифт:
– Бывает и хуже.
– Не хотела бы, чтобы моя жизнь пришла к такому финалу: просыпаться по утрам лишь затем, чтобы ждать, когда, наконец, наступит вечер. И коротать дни за беседой с кошкой.
– Элисон протянула руку, коснувшись плеча Майкла, и сняла с полки камею.
– Он думал, Это Герберт Гувер. И я не смогла разубедить его, Она погладила рукой резную поверхность.
– И знаешь, я даже рада, что мне это не удалось.
Майкл тихонько взял ее за подбородок и поцеловал в переносицу.
– Почему бы
Элисон улыбнулась и пошла вслед за ним в спальню.
В комнате было темно. Майкл стоял перед большим зеркалом, висевшим позади кровати. Смутное отражение было почти неподвижным. Лишь редкое мерцание уличных огней и грациозные движения тела Элисон нарушали покой неясных очертаний и глубоких теней. Элисон повесила блузку в шкаф справа от кровати. Никогда еще ее тело не казалось ему столь желанным и чувственным, как сейчас, в полутьме зеркала.
Он снял рубашку, сложил ее и повесил на спинку стула. Подошел к окну и начал опускать штору.
– Не надо, - тихо проговорила Элисон, - здесь некому подглядывать.
Майкл выглянул наружу, кивнул и отпустил веревку.
Элисон сбросила с кровати покрывало и легла.
– Ты счастлива?
– спросил он.
– Очень.
Майкл снял последнее, что на нем оставалось - коричневые носки, - и осторожно пробрался к кровати. Обвив рукой ее плечи, он прижал ее к себе и нежно целовал ей уши и гладил грудь. Внезапно он остановился. Зажег ночник и нащупал висящее у нее на шее распятие.
– Что это?
– спросил он, тяжело дыша.
– Распятие.
– Вижу. Откуда оно у тебя? Элисон перевела дыхание.
– Из комнаты моего отца.
– Не знал, что ты католичка.
– Разве?
Он покачал головой.
– И давно?
– Всю жизнь.
– Элисон помолчала, щурясь на свет ночника, затем протянула руку и выключила его.
– Тебе обязательно разговаривать со мной при свете?
– Элисон, ты никогда... Она не дала ему договорить:
– Последние несколько лет я почти отошла от всего этого. Совсем отошла.
– Это очевидно.
– Но в детстве я верила.
– А почему перестала?
– Майкл, прекрати. Поговорим на эту тему потом.
Он решительно замотал головой, снова включил свет и повторил свой вопрос.
– Давай так: я просто утратила веру, - сказала она, прекрасно Понимая, что такой ответ не устроит его. Она глубоко вздохнула.
– Это как-то связано с тем, что ты ушла из дома?
– Нет.
– Элисон пыталась держать себя в руках, но раздражение прорывалось наружу.
– Не идет тебе это, - произнес Майкл, помолчав. Она прижала распятие к губам.
– По-моему, оно очень красивое.
– Оно-то красивое. Католичество тебе не идет.
– Почему бы не предоставить мне самой судить об этом?
–
– Ты просто не можешь допустить существование чего бы то ни было, что чуждо тебе!
– Ты сама не веришь в то, что говоришь!
– Да это ясно как день!
– Я с пониманием отношусь к любой религии. Но если память мне не изменяет, ты была убежденной атеисткой.
– Люди меняются.
– Судя по всему, да. Она отвернулась.
– Я протестую против допроса в подобной обстановке. Ты находишься у меня в постели, а не в зале суда.
– Я не допрашиваю тебя.
– Ты занимался этим весь вечер. Не успел в дверь войти.
Майкл сел и уткнулся головой в колени.
– Все. Хватит, - произнес он, с трудом сдерживая ярость.
– Я не желаю тратить время на дурацкие споры.
– Начал ты. Я рта не раскрывала. Все, что я сделала - это надела свое старое распятие - подарок отца. И что с того?
Он кивнул головой.
– Прости.
– Он снова прикоснулся к цепочке.
– Хочешь носить эту штуку хорошо. Хочешь ходить в церковь по воскресеньям - хорошо. Я просто немного удивился.
"Удивился", - подумала Элисон, лишь сейчас осознав, что и сама была удивлена не меньше в тот день, когда вернула себе распятие.
Они молча смотрели друг на друга. Слова были ни к чему. Затем Элисон зажала в руке распятие и поудобнее устроилась на подушке, не глядя на него.
– Выключи, пожалуйста, свет, - попросила она.
Майкл продолжал пристально на нее смотреть, никак не реагируя. Она с раздраженным видом повернулась к нему спиной, потянулась и выключила свет.
"Я была крайне удивлена", - подумала она.
Глава 6
Элисон взбежала по каменным ступеням крыльца, прижимая к себе пакеты с продуктами, купленными в супермаркете на улице Коламбус - именно там, где и говорила мисс Логан. Она устала. Хотя сейчас едва перевалило за полдень, она успела уже съездить на Фоли-Сквер - послушать речь Майкла в уголовном процессе, провести два часа в редакции "Космополитэн", и, наконец, зайти в супермаркет - а мало что Элисон так ненавидела, как хождение по магазинам.
Среди небывало мрачной осени вдруг выдался погожий денек. С начала октября стояла сырая и холодная погода. Город постепенно впадал в зимнюю спячку. Но не сегодня! Элисон ощутила прилив оптимизма. В конце концов должно когда-нибудь наступить бабье лето!
Она заглянула в почтовый ящик и, ничего там не обнаружив, открыла входную дверь и пошла по устилавшему холл мягкому ковру, приглушавшему звуки. Начала подниматься по лестнице и остановилась на полпути, чтобы потрясти перила. Она неукоснительно придерживалась этого ритуала с того самого дня, как впервые вошла сюда в сопровождении мисс Логан. Перила не шелохнулись, они по-прежнему были крепкими.