Страж
Шрифт:
Ужинать они пошли в «Спаркс». Картер заказал отбивные-портерхаус для себя и Руссо. Бет от отбивных, естественно, отказалась. Она заказала себе салат «Цезарь» и печеную картофелину, фаршированную сливками, маслом и шнитт-луком.
— Никто не сказал, что она будет размером с мою голову! — ужаснулась Бет, когда ей принесли это блюдо.
От вина она тоже отказалась. Картер и Руссо, наоборот, без особого труда распили бутылку хорошего каберне-совиньон, а с десертом пропустили еще по паре
Когда они пришли домой, Картер заметил, что Руссо буквально валится с ног. Они с Бет разложили диван, расстелили простыню и одеяло. Только они успели сделать это, как Руссо вернулся из ванной в старом халате Картера и улегся.
— Если я сегодня ночью не усну, значит, я вообще больше не буду спать в этой жизни, — устало выговорил Руссо.
— Если захотите что-нибудь взять в холодильнике, не стесняйтесь, — сказала Бет.
— А есть я уже точно больше никогда не буду.
— Утром увидимся, — сказал Картер.
— Buona notte, [25] Боунс, — сказал Руссо, и Картер сразу вспомнил о тех ночах, когда они вместе с остальными участниками раскопок на Сицилии спали на жесткой земле.
Пока Бет принимала душ, Картер разделся и открыл окно в спальне. Когда Бет вернулась, на ней была длинная белая ночная сорочка.
— В знак почтения к нашему гостю, — объяснила она.
— Очень мило. И давай завтра купим ему халат, — сказал Картер, выходя в коридор в боксерах и в футболке с изображением Годзиллы.
25
Доброй ночи ( ит.).
Вернувшись из ванной, он прикрыл дверь спальни (раньше они оставляли ее открытой) и скользнул в постель.
— Если он проснется завтра раньше полудня, я буду очень удивлен, — сказал он.
— Да, вид у него изможденный. — Бет опустила голову, и ее темные волосы разметались по подушке. — И у тебя тоже получился долгий день.
Картер придвинулся ближе к жене.
— День еще не закончился, — сказал он и начал расстегивать пуговки на ее сорочке. — Неужели обязательно было их все застегивать?
— Я читала в «Космополитэн», что мужчины любят препятствия.
— Не особенно.
Картер разделался с пуговицами и прижался лицом к нежной коже Бет, пахнущей ее любимым сандаловым мылом. Бет закрыла глаза. Картер снял с нее сорочку.
— А утром, в клинике… — прошептала Бет, — это было ужасно?
— Почему ты шепчешь?
— Не хочу разбудить Джо.
— Сейчас может взорваться ядерная бомба, а Джо не услышит. — Картер нежно погладил бедра и живот Бет. — Да, было довольно тяжко.
— И как же ты… В смысле, о чем ты думал?
— Об этом, — ответил Картер и поцеловал Бет.
Она обняла его.
— Помогло? — спросила она.
—
Потом он остановил поток вопросов еще одним, долгим поцелуем и выбросил из головы воспоминания о клинике. Он растворился в теплых объятиях Бет, в запахе ее кожи и волос, в ее вкусе.
Порыв страсти был так силен, что Картер не услышал, как скрипнула дверь спальни, не почувствовал, как в комнату хлынул прохладный воздух. А Бет услышала шум, и в следующий момент Картер почувствовал, как ее пальцы с силой надавили на его плечи. Бет смотрела куда-то через его плечо и повторяла:
— Обернись, обернись!
Картер застонал и неохотно повернул голову. В дверном проеме что-то темнело. Ему пришлось оторваться от Бет и присмотреться. Он не сразу понял, что на пороге стоит Руссо. Стоит, запахнув халат, и смотрит в одну точку.
— Джо, — спросил Картер, — с тобой все в порядке?
— Lapietra, — монотонно произнес Руссо. — Eall'interno della pietra.
— Камень? Что-то внутри камня?
На Сицилии Картер выучил итальянский «по верхам», но и те знания теперь, что называется, проржавели. Но тут он понял, что Руссо не отвечает ему. Он сомневался, что друг вообще слышал его вопрос.
Бет подтянула простыню к подбородку.
— Что происходит? — испуганно спросила она.
— Похоже, он ходит во сне, — прошептал Картер и выскользнул из постели. — Ничего не говори, ничего не делай, чтобы не напугать его.
— Напугать его? — тихо спросила Бет.
Картер медленно подошел к Руссо. Протянул руку.
— Джо, тебе нужно вернуться в постель.
— Sta provando ad uscire.
— Что-то пыталось выбраться наружу?
Картер догадался, что Руссо говорит что-то об окаменелости, возможно — о захваченных породой газах. Может быть, ему приснился страшный сон, что летучие вещества, находящиеся внутри камня, взорвались?
Картер бережно положил руку на плечо Руссо и сказал:
— Пойдем, Джо.
Руссо не отреагировал.
— Давай вернемся в постель.
Картер повернул Руссо лицом к коридору, и они вместе вернулись в гостиную. Потом осторожно провел его вокруг стульев и журнального столика и подвел к дивану. Простыня и одеяло валялись на полу. Картер бережно усадил Руссо на диван. Тот продолжал что-то бормотать про la pietra, но теперь его голос звучал возбужденно.
Картер решил, что будет лучше разбудить Руссо, вывести его из страшного сна, хотя бы ради того, чтобы его друг не принялся снова бродить по квартире, но он не знал, как правильно будить лунатиков.
— Джо, — произнес он, глядя прямо в пустые глаза Руссо. — Тебе снится плохой сон. — Он осторожно потряс друга за плечи. — Тебе просто снится плохой сон, Джо.
Он заметил, что глаза Руссо медленно обретают осмысленное выражение.
— Вот так, — тихо проговорил Картер, — вот молодец. А теперь просыпайся, Джо.