Стража! Стража!
Шрифт:
— Совсем не это нам нужно. — с достоинством сказал Двоеточие.
— И без вашей счастливой стрелы. — сказал Валет.
— Верно. Но, просто так, безо всякого интереса, как далеко до него, как ты думаешь? — сказал Двоеточие.
— Я бы сказал, тридцать футов. Плюс минус.
— Тридцать футов. — Двоеточие медленно кивнул. — Убежден, что это именно так. А он глубокий?
— Я слышал, что очень глубокий.
— Поверю на слово. Он выглядит очень грязным. Мне ненавистна необходимость прыгать в него.
Морковка
— Не знаю. Спросите меня через пятьсот лет.
— Какая удача, что у нас есть счастливая стрела! сказал Морковка.
— Гм-м? — сказал Двоеточие, который казалось находился в мире собственных грез.
— Мне кажется, что это большая удача, что у нас есть последний отчаянный шанс один из миллиона, на который можно положиться, иначе у нас будут серьезные неприятности!
— Ах, да. — печально сказал Валет. — счастливого нам долголетия.
* * *Патриций прилег. Пара крыс притащила подушку ему под голову.
— Как я полагаю, события снаружи приняли плохой оборот.
— сказал он.
— Да. — с горечью сказал Бодряк. — Вы правы. Вы единственный человек в городе, находящийся в полной безопасности.
Он воткнул острие ножа в расщелину между камнями и осторожно испытал свой вес, Патриций смотрел на него в этот момент с нескрываемым интересом. Он ухитрился подняться на шесть футов над полом, оказавшись на одном уровне с решеткой.
Он принялся расковыривать строительный раствор вокруг прутьев решетки.
Патриций некоторое время наблюдал за ним, а затем взял с небольшой полки позади него книгу. В виду того, что крысы не умели читать, библиотека, которую он смог собрать, была в стиле барроко, но он не был человеком, который игнорирует свежие знания. Он нашел свою пометку в книге на страницах «Плетение Кружев Сквозь Века» и прочитал несколько страниц.
Вскоре он обнаружил, что со страниц необходимо смести крошки раствора, и поднял взгляд на Бодряка.
— Удалось вам достичь успеха? — вежливо спросил он.
Бодряк стиснул зубы и продолжил ковырять стену. Снаружи, за маленькой решеткой виднелся внутренний двор, едва ли светлее чем темница. В одном углу лежала навозная куча, но сейчас она выглядела весьма привлекательно. По любым оценкам, гораздо привлекательнее, чем темница. Честная навозная куча была предпочтительнее, чем путь, по которому двигался Анк-Морпорк последние три дня. Впрочем это была аллегория, может не самая удачная.
Он наносил удар за ударом, без перерыва. Лезвие ножа звенело и вибрировало у него в руке.
Библиотекарь задумчиво поскреб подмышками. Лицом к лицу он столкнулся с собственными проблемами.
Он явился сюда, переполненный гневом на книжных воров, и этот гнев по-прежнему пылал. Но тут ему в голову пришла мятежная
Ему пришло в голову, что то, что люди избрали делать друг для друга, является тем же самым для него, существовали определенные занятия, которые должны были сокращены в случае, если виновники проявляли самоуверенность и принялись совершать подобные дела с книгами.
Библиотекарь еще раз посмотрел на значок, слегка укусив его, испытывая надежду, что тот станет съедобным. Никакого сомнения, у него есть Долг перед капитаном.
Капитан всегда был добр с ним. И у капитана тоже был значок, Да.
Бывают времена, когда обезьяна вынуждена делать то, что обязан делать человек…
Орангутанг отдал честь весьма замысловатым способом и умчался во тьму.
Солнце поднялось выше, пробившись сквозь туман и дым, как потерянный воздушный шар.
Отряд сидел в тени дымохода, ожидая и убивая время самыми различными способами. Валет задумчиво изучал содержимое ноздрей, Морковка писал письмо домой, а сержант Двоеточие испытывал беспокойство.
Спустя некоторое время он с трудом повернулся и сказал. — Я бьюсь над проблемой.
— Какой, сержант? — сказал Морковка.
Сержант Двоеточие выглядел крайне несчастным. — А что если шанс не один из миллиона? — сказал он.
Валет посмотрел на него.
— Что вы имеете в виду? — сказал он.
— Хорошо, предположим, что последний отчаянный шанс один из миллиона всегда сбывается, но… черт возьми, в этом есть своя специфика. Понимаете, что я имею ввиду?
— Рассказывайте. — сказал Валет.
— Что если это шанс один из тысячи? — умирающим голосом сказал Двоеточие.
— Что?
— Неужели никто не слыхал о выстреле, у которого шанс один из тысячи?
Морковка поглядел на него. — Не будьте глупцом, сержант. — сказал он. — Никто никогда не видел, как случается шанс один из тысячи. Шансы против этого… — он шевелил губами, подсчитывая. — миллионы к одному.
— Да. Миллионы. — согласился Валет.
— Так что он произойдет, только если у вас есть шанс один из миллиона. — сказал сержант.
— Полагаю, что это так. — сказал Валет.
— Но если например 999943 к одному… — начал Двоеточие.
Морковка покачал головой. — И не надейтесь. Никто даже не скажет: «Это был шанс 999943 к одному, но все могло произойти.» Они повернулись, глядя на открывающийся город, свирепо накинувшись на вычисления.
— Мы столкнулись с настоящей проблемой. — наконец сказал Двоеточие.
Морковка принялся писать с бешеной скоростью. Когда его спросили, то он пространно объяснил, как вычислить площадь поверхности дракона, а затем как подсчитать шансы, что стрела попадет в единственное маленькое пятнышко.