Стражи Араэля: Начало
Шрифт:
– А кроме тебя, Кайсаров, меня замуж никто и не возьмёт. Вредная я и властная. Только ты меня вытерпишь.
Рафаэль засмеялся:
– Не наговаривай на себя.
Что бы ни говорила Бельская о своём дурном характере, он уже понял, что всё это ложь. Скоро год, как они в одном отделении стражей, а внимательному Кайсарову хватило пары недель, чтобы понять – суровая командир Бельская такая лишь в жёстком руножилете. Умело прячет под ним сердце. Но добраться до него можно.
Разгоняя воздух сиянием, состав из трёх вагонов остановился перед домами. Потянулись
– Миленький мальчик… – с шутливым умилением произнесла Ровена, когда они вошли в салон.
Обращение домовихи было очень понятным. Бельская и сама приклеила к Рафаэлю этот «ярлык». Из-за трёх лет разницы в возрасте и лица Кайсарова – с большими серо-туманными глазами и приятными мягкими губами. В отличие от характера, отнюдь не мягкого.
– Командир, сметану сотрите со щеки, – мгновенно отомстил Рафаэль за «мальчика», и громко засмеялся, когда Ровена бросилась тереть щеки.
– Кайсаров!
– Да нет ничего, – смеялся тот, – шучу.
Бельская не по-настоящему гневно взглянула в ответ:
– Накажу!
– За что? – возмутился Рафаэль. – Ты пироги любишь, а меня наказать собралась?
– За нарушение субординации, – Ровена сдерживала улыбку. Изо всех сил.
– Чем это я её нарушил? А если б и правда были щеки в сметане?
– Так не были!
– А жаль…
Всё, Ровена сдалась, расхохоталась в голос. Переспорить Рафаэля в шуточном споре было невозможно. Никогда не сдавался.
– Молчи, Кайсаров! – пыхнула она. – Хоть минуту!
– Есть молчать, командир Бельская, – невозмутимо ответил Рафаэль.
На мгновения между ними встала тишина. Кайсаров отвернулся лицом к окну вагона, оглядывая окрестности. А Ровена смотрела в отражении на стекле. Парень улыбался, но чуть сжимал губы, чтобы улыбка была не так заметна.
– Ну что? – внезапно выдал он. – Минута прошла.
А ведь прав. Считал, похоже. Ровена вздохнула:
– Ох, Рафаэль…
Тяжёлый получился вздох. Между ними сложился негласный договор – служба должна быть службой, и ни на шаг от этого. Как бы ни хотелось. Но…
Просто это было только поначалу – почти год назад, когда Кайсарова только перевели на службу в корпус стражей вокзального комплекса, а Ровена как раз приняла должность командира отделения. Только начинали работать вместе, обвыкались. Рафаэль к новому месту службы, Ровена к новой должности. Пока изучали друг друга. Пока прикладывали свои характеры к работе в команде, и что-то «срезали», из того, что работе мешало. Бельская отбросила женскую мягкость и нежность сразу. Доброй сестре с отделением из четырёх парней не управиться. А Кайсарову наоборот пришлось этому учиться. Поначалу резкий был, даже безобидных шуток не прощал. Но это, потому что боялся. Ошибиться, сделать что-то не так, не понравиться, выговор получить.
Не сразу Ровена это поняла, но потом сообразила. Она-то всегда имела под собой опору. И хотя родители давно не жили вместе, обе новые семьи – и матери, и отца, поддерживали общую дочь. Ровена сладила и с родными, и с мачехой, и с отчимом. Как говорила тётка: умудрилась быть ласковым телёнком для всех мамок.
А у Рафаэля опоры не было. Но для человека из сиротского дома, которого в младенчестве оставили на пороге, зимой, в самый январский мороз, к своим двадцати семи годам он многого добился. Только своим упорством. И сделать что-то не так, не справиться – для него было вопросом жизни и смерти. Потому что вернуться туда, откуда начал, он точно не хотел. Вот отсюда и была его резкость. Бельская, поняв это, всё-таки нашла подход к Рафаэлю. Сначала по службе. А потом…
Кайсаров отвернулся от окна вагона, взглянул на Ровену. И та, не стесняясь, снова засмотрелась на две точки на обеих его щеках. У него были две одинаковые маленькие родинки. А в глазах такой цвет, будто туман перед рассветом, когда солнце золотит серую дымку. Чарующий неимоверно. Рафаэль, знал, что Бельская любуется, так что смотрел прямо на неё, ждал, когда она насмотрится в полное удовольствие.
– Кто-то был в твоей родне из нелюдей, – в очередной раз покачала головой Ровена. – Глаза, как омут. Как не взгляну, так что-нибудь сделать с тобой хочется.
– А что хочется? – Кайсаров поймал неосторожные слова Ровены мгновенно.
Та молчала, но улыбка, чуть более глубокое дыхание, и прямая осанка, такая, чтобы скрыть, что к пояснице приливает кровь, выдавали желания.
– Я не против, – тихо заметил Рафаэль, и сильно прикусил губу. – Вы ведь знаете об этом командир Бельская?
Туманно-серая радужка в его глазах потемнела, закрылась чёрным зрачком.
– Конечно знаю, – вкрадчиво ответила Ровена.
Ей нравился этот разговор, и покрасневшая от прикусывания губа Кайсарова тоже, и расширенные зрачки.
– Вам нужно только приказать, – совсем тихо произнёс Рафаэль.
Так, чтобы точно никто не услышал. Но тихость голоса не убрала из него уверенную твёрдость.
Бельская молчала, думая о том, что отвести взгляд от Рафаэля надо прямо сейчас. Пока кровь от поясницы не добралась до паха. У них обоих.
– Скажи, что подумаешь, – прошептал Кайсаров.
Но Ровена нашла в себе силы. Не произнесла больше ни слова и отвернулась. Рафаэль, глядя на неё, тяжело вздохнул:
– Ясно, командир Бельская. Простите.
Ровена именно так прекращала этот их особый разговор. Без объяснений, и вообще без слов.
***
Служебный поезд мчался по эйнхерийскому мосту, соединяющему жилые улицы с контрольной зоной, и сквозь окна было видно громадный комплекс. Даже не весь, а только ту его часть, на которую хватало взгляда. Сам вокзал был огромен. С высоты моста было видно прозрачные купола пяти его огромных атриумов с несколькими десятками платформ в каждом, железнодорожные пути и составы, влетающие на всех парах под фигурные арки.