Стражи границы
Шрифт:
Пушьямитра поднес к губам мою руку.
— Простите, отец мой. Вас чуть не отравили, а я оказался неспособным защитить вас.
— Пустое, Митра, ты прекрасно защитил меня и всех нас. Если бы не твоя охрана, не думаю, что кто-нибудь из нас остался бы в живых.
Пушьямитра кивнул.
— Мне стыдно, что я втравил вас во все это. Но ничего, здесь, в Паталипутре, император не посмеет ничего предпринять. Слишком много глаз и ушей. А потом я лично провожу вас до границы, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. Ох, отец мой,
Я ласково потрепал молодого человека по плечам.
— Главное, что все обошлось, сынок. Какие наши дальнейшие планы, Пушья?
Пушьямитра расхохотался.
— Вы неподражаемы, отец мой. Пойдем, пообедаем, или хотите прогуляться?
— А можно и то и другое?
— Всех наших людей тоже нужно накормить. Не предполагаете же вы явиться всем вместе в ресторан?
У меня перед глазами немедленно возникла картинка — вся наша компания, включая роту телохранителей махараджи, вваливается в ресторан, и интересуется свободным столиком скромных размеров. Примерно метров так двести квадратных. Я захихикал.
— Что вас так рассмешило, отец мой?
Я в красках расписал Пушьямитре свою последнюю идею. Тот рассмеялся.
— Хотите попробовать? Идемте. Тут неподалеку есть превосходный ресторан. В принципе, ничего сложного. Ну, подумаешь, придется выкинуть оттуда всех посетителей? В сущности, все это даже забавно.
Я подумал, и хотел было завозражать, но Пушьямитра уже загорелся новой идеей.
— Постой, сынок, ты говоришь, что бывал там. Ты что, ходил в ресторан такой вот тесной компанией?
— Просто, охрана не ужинала в ресторане. Им вынесли ужин сухим пайком, и они перекусили. А когда я с вами, мне будет просто неловко не покормить моих людей, как подобает. Ведь вам и в голову не приходит обедать без ваших людей.
— Не идеализируй меня, сынок. Как правило, мне не приходит в голову обедать с матросами на «Переплуте».
Пушьямитра засмеялся.
— Пойдемте в ресторан, отец мой. Думаю, мы повеселимся.
И мы повеселились. Хозяин ресторана был польщен и шокирован одновременно, когда к нему явился махараджа Махараштры и попросил накормить всю компанию. Он лихорадочно принялся подсчитывать число потенциальных едоков. Отказать Пушьямитре он не мог.
— Проходите, ваши высочества, проходите, господа. Ваше высочество, позвольте проводить вас за лучший столик.
— Столик на… — Пушьямитра принялся явственно пересчитывать по пальцам своих потенциальных сотрапезников, — на семерых. И, разумеется, столики для моих людей по соседству. И для моей охраны.
— Слушаюсь, ваше высочество.
В зале возникла нездоровая суета и через минуту нас уже подвели к столику. Судя по виду, это было два стола составленных вместе.
— Садитесь, ваши высочества, садитесь, господа.
— Присаживайтесь, отец мой. — Пушьямитра вежливо отодвинул мой стул.
Хозяин тем временем уже подносил напитки и закуски.
— Не суетитесь так, любезный, — я почувствовал, что шутка заходит не туда, куда нужно и если я снова пущу все на самотек, то мы до конца дня будем жевать всякие вкусности в местном ресторане. — Мы хотели только слегка перекусить. Принесите нам этих вкусных маленьких пирожков. Как ты их называл сынок?
— Самоса, — подсказал Пушьямитра.
— Да, самоса. И чай. А поужинаем мы у тебя, сынок.
Пушьямитра кивком подтвердил заказ, и хозяин притащил нам груду пирожков.
Слегка перекусив, мы отправились гулять по Паталипутре. Мне трудно передать впечатление от города. Он был индийским, и этим сказано все. Я только любовался причудливыми зданиями с ажурной резьбой по камню, яркой зеленью, женщинами, закутанными в сари и мужчинами в рубахах и дхоти. А гуляющие по улицам леопарды, антилопы и коровы вкупе с заклинателями змей, музыкантами и артистами, придавали городу совсем уж фантастический колорит.
На следующее утро, хотя не совсем уж и утро, дело было ближе к полудню, за завтраком, Пушьямитра предложил:
— Хотите съездить в Дели, отец мой? Там есть самый высокий в Бхарате минарет и железная колонна, которая стоит две тысячи лет и не ржавеет. А еще можно съездить в Агру. Там стоит знаменитый мавзолей Мумтаз-Махал. Очень красиво.
— Спасибо, сынок. Но высота минарета меня мало волнует, а на мавзолей мне смотреть и вовсе не хочется. Для меня Бхарат ассоциируется с буйством жизни и красок, с вашими ручными леопардами, и, конечно, с тобой. А ехать ракшас знает куда, чтобы посмотреть на надгробье… Знаешь, что-то не хочется.
Пушьямитра рассмеялся.
— А что бы вы хотели, отец? Что вам показать?
— Наверное, ничего. Давай лучше просто погуляем по городу, а потом сядем на корабль и тихо, неторопливо поплывем в Калькутту. И мне пора ехать дальше, да и у тебя полно дел.
— Вы, как всегда, мудры, отец мой, но мне не хочется расставаться с вами. Может быть, поэтому я и выдумываю различные маршруты экскурсий.
— За расставаниями следуют встречи, сынок.
— Ожидание предстоящей встречи, безусловно, смягчит боль расставания, но время, проведенное мною вдали от моего отца, покажется мне вечностью. Тогда как время, проведенное в вашем обществе, я считаю лучшим в моей жизни.
Кажется, к этому времени у меня уже выработалась привычка. На лице появилось выражение вежливой покорности, а в глазах — тоска по манере изъясняться нашего Яноша. Пушьямитра засмеялся.
— Не печальтесь, отец мой, я навещу вас раньше, чем вы думаете. Да, а вы дадите мне какое-нибудь письмо, чтобы меня пропустили к вам, в Медвежку?
— Хорошо, сынок. Дай бумагу, я напишу. И вот что. Тебе и Гите неплохо бы изучить верхневолынский язык. Давай сделаем так. Вы с Гитой обойдетесь сегодня без обеда и без ужина, а вечерком, часов так в двенадцать ночи, я магически обучу вас языку.