Стражи Хейвена
Шрифт:
Супруги переглянулись и неуверенно улыбнулись друг другу. Лица их снова приняли обычный вид: никаких тебе лиловых ртов и распухших глаз, а струйки нота почти смыли кровь.
Капитаны с усилием поднялись на ноги, опираясь друг на друга. Сэр Вивиан понимал, что предлагать помощь не стоит. Он грозно сопел и бросал на Лемарка сердитые взгляды.
— Они по-прежнему выглядят препаршиво. Их же ветром сдует.
— Ну да, — подтвердил Лемарк, закрывая черный саквояж. — Они за несколько секунд выбрали жизненные ресурсы нескольких месяцев. Сила к ним вернется, но медленно. — Он укоризненно посмотрел на Хока и Фишер. — Я бы посоветовал вам не переусердствовать, но мы все понимаем, что это пустая трата времени. Скажу вам следующее: если вы в ближайшее время перенапряжетесь,
— Поняли, — кивнул Хок. — Спасибо вам за помощь, сэр целитель. Счет пришлите регенту. Юридически мы гости королевы, чем и собираемся воспользоваться.
— Так я и знал, что попусту сотрясаю воздух, — проговорил Лемарк. Он повернулся и зашагал прочь по коридору с видом человека, умывающего руки.
— Как вы себя чувствуете? — спросил сэр Вивиан.
— Стоит хорошенько чихнуть, и я рухну, — признался Хок, осторожно пробуя ребра. — Но работать могу.
— Со мной то же самое, — доложила Фишер. — Кто бы ни подослал этих громил, ему придется попытаться еще раз. А расплата подождет. В конце концов, отложенная месть всегда самая сладкая.
— Нам надо побеседовать наедине, сэр Вивиан, — сказал Хок. — Мы можем пойти в какое-нибудь безопасное место?
— Разумеется, — ответил сэр Вивиан. — Вы уверены, что я не могу убедить вас поступить разумно и сперва немного отдохнуть?
— Если мы сядем, то уже не встанем, — объяснила Фишер. — Пока мы двигаемся, все хорошо.
— Как хотите, — сдался сэр Вивиан. — У меня есть уютное местечко неподалеку отсюда. Мои гвардейцы обеспечат нам уединение.
Хок и Фишер последовали за сэром Вивианом по боковому коридору. Шли они медленно, но ровно и больше не опирались друг на друга. Хок обнаружил, что ему приходится очень осторожно ставить ноги, потому что голова, по ощущениям, находилась где-то очень далеко от всего остального. Он также чувствовал, что готов проспать неделю, но это подождет.
Он потрогал языком шатающийся зуб и поморщился. Не хотелось терять еще один.
Фишер права — в Хейвене полномочия капитанов Стражи и собственная репутация служили им защитой. В Лесном замке они являются просто парочкой иностранцев и законной добычей для любого, кто полагал, будто справится с ними.
Хок нахмурился. Хватит разговаривать повелительным тоном и стращать людей. Отныне для того, чтобы перехитрить и обойти противника, придется пользоваться исключительно мозгами. Странно, но эта мысль не внушила ему отвращения. Ему все меньше нравилось то, какого человека сделал из него Хейвен. Это и послужило одной из главных причин его готовности уехать.
Сэр Вивиан препроводил капитанов в небольшую комнатку, скудно обставленную самой простой мебелью, с одиноким портретом короля Харальда на стене. Хозяин затеплил единственную лампу и жестом велел своим людям стать на страже в коридоре. Дверь он тщательно закрыл и запер. Зевнул, извинился, пожал плечами и уселся в самое удобное кресло. Хок и Фишер прислонились к стене.
— Магус не может не быть замешан в смерти Харальда, — заявил сэр Вивиан, переходя прямо к сути разговора. — Либо он снял щиты, чтобы пропустить убийцу, либо они с самого начала не были так уж прочны. Это единственное объяснение случившемуся. Только он, с его способностями, мог пройти незамеченным мимо меня и моих гвардейцев. Все подходы к королевским покоям были у меня закрыты надежней, чем коленки монашки.
— Магус — единственный в замке колдун, достаточно могущественный, чтобы проделать подобное? — поинтересовался Хок.
Сэр Вивиан нахмурился.
— Теоретически, да. Никто не знает, на что способен Шаман, если его прижать. В свое время он проделывал некоторые вещи, которые внушали немалое опасение. Харальда он беспокоил. Король не встречался с ним и не разговаривал. Я имел строжайший приказ: ни при каких обстоятельствах и близко не подпускать Шамана к королю. Я пытался приставить к Шаману телохранителей — якобы для его собственной безопасности, — чтобы присматривать за ним, но он так быстро оторвался от них, что не имело смысла продолжать.
— И больше никого? — помолчав, спросила Фишер. — Сразу по приезде мы миновали целый зал, набитый колдунами.
— Все они гроша ломаного не стоят, — мрачно отозвался сэр Вивиан, — а то не торчали бы там. Страна отчаянно нуждается в высококвалифицированных волшебниках, и трон хорошо платит за их услуги. Годись они на что-нибудь, они уже удостоились бы нашего внимания и давно отправились отрабатывать жалование. Кроме того, Магус всегда отслеживает потенциальных конкурентов. Вы знаете, кем был мой отец? Конечно. Все это знают… Единственное новое имя, которое приходит на ум, — это Тиффани. Академия очень гордится ею. Они почти силком отправили ее ко двору. Вчера сия девица весьма неплохо выступила против тьмы. Подозрительно, что никогда прежде она подобную мощь не демонстрировала.
— Вы не особенно высокого мнения о магах, не так ли? — заметила Фишер. — Я чувствую это по вашему тону.
— Им нельзя доверять. Магия всегда будет самым главным в жизни. Вы не знали моих родителей. Знаменитого своей ненадежностью Верховного мага и недоброй памяти Ночную Ведьму. Пьяница и чудовище. Когда Синяя Луна вошла в полную силу и Долгая ночь угрожала всему живому, мир спасли вовсе не колдуны. Это сделали принц Руперт и принцесса Джулия. И все остальные, честные и верные люди, сражавшиеся с демонами холодной сталью и твердостью сердец. Магия не является жизненно необходимой. Просто нам так кажется, потому что с ней гораздо удобней жить. Но некоторые вещи не должны быть простыми — они существуют для того, чтобы мы, преодолевал их, становились сильными. Упование на магию ослабляет людей. Всем было бы гораздо лучше без нее.
— Верховный маг и Ночная Ведьма — это крайности, — осторожно возразил Хок. — Я так понимаю, вы не были близки с родителями?
— Я встречался только с отцом, да и то он держался на расстоянии. Он не желал иметь ничего общего со своими детьми и не занимался нашим воспитанием. Во всяком случае, я узнал его достаточно хорошо, чтобы не хотеть походить на него ни в чем. — Голос сэра Вивиана звучал ровно, но взгляд стал ледяным. — Магия разрушила его жизнь. Он сумел стать легендой, но так и не научился быть человеком. Что касается моей матери, то она убивала юных девушек и купалась в их крови, дабы сохранить собственную юность и красоту. Никто не знает, как они с отцом спутались, и почему она решила родить нас с братом. Когда я был помладше, то порой мечтал отправиться в Черный лес и найти ее. Хотя никогда не понимал зачем — чтобы обнять ее или убить. А потом пришла Синяя Луна, и стало слишком поздно. Вероятно, она погибла во время войны демонов. Честно говоря, меня мало волнует, каким образом Ночная Ведьма ушла из мира. Она не имеет отношения к тому, кем я стал в конечном итоге.
— А ваш брат, сэр Гавейн? — Фишер никогда не слышала, чтобы сэр Вивиан был так откровенен, и ей стало любопытно посмотреть, куда это приведет. Она знала его только как предателя короля Иоанна, но он явно представлял собой куда более сложную фигуру.
— Гавейн? Детьми мы были неразлучны, но, став старше, отдалились друг от друга. Он — истинный герой Алой башни. Он решил остаться и сражаться. Просто потому, что это было правильно. Он не думал о том, чтобы уцелеть. А я остался там только потому, что не мог бросить его одного. Гавейна все любили. Очаровательный придворный и в то же время воин. Я же был лишь его спутником, братом, тенью, следовавшей туда, куда вел Гавейн. И делал это с радостью. Он заставил меня совершенствоваться, подражая ему. Я сделался героем, лишь бы не разочаровать обожаемого брата. А потом он женился на Эмме. Красивой и пустоголовой Эмме. Она околдовала Гавейна, но не меня. Я знал, что она представляет собой на самом деле, — пиявка, живущая за счет его славы, мужества и энергии. Прямо как я. Мы доводили Гавейна до умопомрачения, ссорясь из-за него. В конце концов, приключился скандал — все из-за Эммы, разумеется, — и они уехали в Редхарт. Слышал, Эмма вскоре умерла там. Я этому рад. Может, теперь брат вернется домой. Хотя, по слухам, он сделался правой рукой новых редхартских владык Виктора и Катрионы.