Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

Ронн Закери и Филипп

— Я гляжу, ваши артисты в прямом смысле расползаются. — Усмехнулся Малуэр, наблюдая, как половинки ящика разъехались в разные стороны.

Пикси эльфийской шутки не оценила.

— Вам сюда. — Сдержанно произнесла она, указывая на дверь гримерки.

Барон, отдыхая после представления, не ждал гостей и потому очень удивился, когда в его апартаменты ввалилась целая толпа эльфов. Он сидел в высоком лакированном кресле из черного дерева, расслабленно откинувшись на спинку, но когда перед ним появились четверо незваных посетителей, резко выпрямился и гневно вскинул брови. Так и не смытый грим в виде черепа, еще больше усилил его эмоции. Норин заметил, как левая рука Барона скользнула

за обшлаг фрака, явно за кинжалом. Сидевший у двери акробат, до появления гостей небрежно поигрывавший своими кеглями, тоже напрягся и перехватил кеглю совсем по-другому. Теперь она больше напоминала дубинку. Такая, в профессиональной руке и убить может. Обезьяна же, сидевшая на плече акробата, никак не отреагировала на вторжение. Как жрала цитрус, капая на куртку хозяина, так и не собиралась отвлекаться от своего занятия.

— Кто вы такие?! — жестко спросил Самети на местном диалекте.

— Поклонники. — Вежливо раскланялся Норин. Он сделал шаг вперед, тогда как остальные остались возле дверей, чтобы не нервировать хозяев.

— Автографов не даю. — Отрезал Самети, переходя на имперский язык. — Если у вас все, то я хотел бы отдохнуть в кругу своих людей.

В этот момент к нему подошла милая чернокожая девушка, одетая в легкую газовую набедренную повязку и сандалии. На груди, кроме широкого золотого ожерелья ничего больше не было. Служанка подала Барону бокал вина в золотом кубке, после чего уселась на пол у кресла возле его ног.

— Что ж, тогда перейдем сразу к делу. — Усмехнулся Норин, сам пододвигая к себе тростниковую табуретку и усаживаясь на нее напротив хозяина цирка. Троица по-прежнему осталась стоять в дверях.

— А у нас с вами какие-то дела? — вскинул бровь Самети, отпив из кубка. Обезьяна на это замечание издала странный звук, похожий то ли на кашель, то ли на смех.

— Надеюсь, что у нас никогда не будет общих дел. — Вежливо улыбнулся Норин, небрежно покручивая трость в руках. — Потому, что я, и моя товарищи, — оглянулся к дверям, — из СВИБ.

— Я знаю, кто вы такие. — Оборвал гостя на полуслове Барон. — Вы еще до посольства не успели доехать, а слух о четырех эльфах из империи уже разнесся по всему городу. — Последнему хаффлингу понятно, что вы не банальные туристы. Итак, за кем вы приехали?

— Меня интересуют местные связи полковника Хоремхера, но вы, вероятно, не слышали о таком человеке…

— Слышал. — Снова перебил эльфа Барон. — Полковник был в наших краях фигурой заметной. Им двигали альтруистические идеи, которые среди местных редко находят поддержку. Он много раз доставлял властям головную боль и все здесь вздохнули с облегчением, когда он отбыл на родину. Теперь, похоже, он достал власти и в собственной стране.

Барон криво усмехнулся, небрежно закинул ногу на ногу и снова глотнул вина.

— Полковник погиб. — Пожал плечами Норин. — Точнее его убили. Наша задача узнать, кто это сделал. — Он не стал сообщать Барону и вторую причину их визита в Вудуристан. — Вот я и хотел бы узнать, не могли бы вы помочь нам в поиске тех, с кем конфликтовал полковник Хоремхер.

— Нет, не могу. — Категорично и даже как-то поспешно отрезал Самети, сжав в руке кубок и стукнув им по подлокотнику кресла. — Полковник бросил вызов Погонщикам Смерти, а с этим кланом никто в этом городе… в этой стране не захочет сталкиваться.

— Погонщики Смерти? — вскинул бровь Норин, и в упор, взглянув на Барана, давая понять, что тот проболтался. — Вы боитесь смерти? Что такого страшного в смерти для такого как вы?

— Смерть? — криво усмехнулся Самети. — Для начала стоит понять, что такое жизнь. А то многие живут на этом свете, даже отдаленно не представляя себе, ее сути. Когда

поймешь жизнь, тогда поймешь и смерть. Хотя, можно пойти и более легким путем. Например, поддайся греху — убей в себе душу и еще при жизни и ты узнаешь, что такое смерть, еще до того, как она придет за тобой. Кстати, в вашей стране появился новый Понимающий. Очень сильный. И чем дальше, тем больше он входит в силу. Правда очень дорого за это платит. Вот он знает, и, что такое жизнь, и, что такое смерть. Но смерть над ним будет не властна. Скорее наоборот. Вы называете его Император. И он погонщик и жизни и смерти одновременно.

Довольный произведенным впечатлением, Самети откинулся на спинку кресла, снял с головы цилиндр, небрежно бросив на столик по соседству, и, с явным удовольствием, стал наблюдать за эмоциями эльфов, потягивая вино.

Упоминание хозяина Константинополя несколько озадачило не только юных свибов, но и их руководителя. Они даже на кое-то время забыли цель своего визита к одной из самых значимых фигур в теневом правлении Вудуристана, размышляя о том, что Император без сомнений фигура интересная, но никто бы из них не дал ему тех способностей, которые приписывает Самети. Скорей всего, после своей оговорки, Барон пытается увести разговор совершенно в другое русло, — предположил Норин, вспомнив зачем, собственно, они здесь. Он уже собрался было снова огорошить хозяина цирка каверзным вопросом, но тот опередил эльфа.

— Представление длилось долго, — деликатно заявил Барон, — время близиться к полуночи и если я посмею еще больше задержать вас у себя, то это будет непростительно с моей стороны. Криминальная обстановка в нашем городе, к сожалению, оставляет желать лучшего, так, что вам стоит поспешить под защиту стен вашей дипломатической миссии. Пока еще не совсем поздно. — Добавил он с кривой усмешкой.

За время службы майору Ил'Наррия приходилось разговаривать с совершенно разными субъектами, но так деликатно на дверь ему еще не указывали. Последнему хаффлингу было понятно, от Барона добиться больше ничего не получиться.

Поднявшись, он уже было развернулся к двери, как в разговор вступила двухголовая кошка. Та самая, что вместе с цыганкой на арене развлекала публику предсказаниями. Оказывается все это время, она сидела на пуфике у стены в тени, не замеченная гостями Барона и не встревала в разговор. Теперь же, спрыгнув на пол, она медленно и спокойно вышла на свет и внимательно поглядела на глупых эльфов.

То, что эльфы глупые отчетливо читалось в глазах одной из ее голов. Во взгляде второй головы ничего не читалось, потому, что она была слепой. Выйдя на середину комнаты, кошка села, и зрячая голова стала вылизываться, как, и положено любой нормальной кошке. Зато вторая, слепая уставилась на Норина, и от этого ему стало немного жутковато. Непонятно было, как, но невидящий взгляд уставился прямо на майора. Еще больше Норин поразился, когда слепая заговорила.

— Найдешь ты тех, кого искал в песках пустыни. — Голос у кошки оказался низкий, гулкий, как из бочки. — Они никогда не сидят долго на месте и кочуют от оазиса к оазису. Но пленник сковывает их движения сейчас. Найдешь же их в Ассль-Катиде.

Вымолвив это, кошка поднялась и медленно удалилась на свое прежнее место, а в комнате повисла тишина. Было настолько тихо, что было слышно, как урчит в пузе проголодавшегося Тристана.

Барон ни слова не произнес по поводу откровений своей прорицательницы. Он сидел, ссутулившись в своем кресле, мрачно уставившись на гостей, и явно думал о чем-то своем. Акробат со своей обезьяной тоже были угрюмы и молчаливы. Только девушка-служанка у ног своего господина удивленно смотрела то на кошку, то на гостей, то на самого Самети.