Стражи империи: хроники Чрезвычайного отдела

Ронн Закери и Филипп

Посол попытался было возразить, но кекропида на корню пресекла все его попытки. Она разделила мнение свибовского майора, будет интересно прогуляться пешком.

— Ну, я готов! — радостно сообщил Рэрих, появляясь в дверях гостиной посольства. Все несколько удивленно обернулись к нему и… удивились еще больше.

Вместо своего цивильного костюма этот толстенький добряк оделся в форму капитана колониальных сухопутных войск империи, какую уже лет десять, как отменили. На груди имелось две медали; «за оборону Кунтуга» и «за личную доблесть».

— Ух, ты! — первым

оправился от удивления Рупперт. — Так вы воевали?! Чего ж сразу не сказали, что из армейских?

— Из бывших. — Скромно смутился Клим. — Я уволен в запас, после окончательного вывода нашего контингента из Вудуристана… Правда, поспешил добавить он, — с правом ношения формы.

— Нам тоже надо было в форму вырядиться. — Раздосадовался Малуэр, хлопнув себя по ляжке. — Все четверо эльфов обелись в элегантные костюмы по последней имперской моде, в каких принято щеголять мажорам и жуирам в светских салонах, а Норин даже разжился где-то элегантной тростью в виде розы с длинным стеблем. Еще когда одевались, Малуэр изъявил желание на такую же, но Тристан напомнил, что этикет запрещает это. При трости должен быть старший из лесного племени, в данный момент — Норин.

— Сума сошел? — одернул друга Тристан, поправляя манжеты на рукавах. — Такая толпа свибов при параде, естественно не вызовет никакого подозрения ни у почтеннейшей публики, ни у местных силовиков.

— А самое главное, совершенно не привлечет внимания местной мафии. — Закончил мысль брата Рупперт.

— Ну, чего накинулись-то? — развел руками чепрнявый. — Ну, глупость брякнул, признаю.

Норин не добавил к этому разговору ни слова. Лишь внутренне улыбнулся, радуясь, что молодежь растет вполне достойная.

Так, вшестером — госпожа Ханна, Клим Рэрих и четыре эльфа, два из которых были стриженными, вся компания и отправилась на представление в цирк «Черной Луны». Так, во всяком случае, назвала это заведение госпожа Ханна.

По имперским меркам — столица Вудуристана был, не сказать, чтобы очень большой, иной уездный городок в империи побольше будет, но по местным представлениям — целый мегаполис. Хотя глинобитные, с плоскими крышами, дома не превышали в высоту и трех этажей. Если и попадались каменные дома, то это означало, что построены они, были в колониальную эпоху.

Пыльные улицы во времена империи не успели замостить, а нынешнему правительству и в голову не приходило ввести в своем городе такие признаки цивилизации. Максимум на, что расстаралось руководство столицы — это деревянные, крытые тротуары. И то только потому, что при местной жаре — это было жизненно необходимо. Днем здесь стояла такая духота, что даже тень порой не спасала, от чего город словно вымирал. Все, кто мог, прятались под крышами.

Зато с наступлением сумерек город словно просыпался. Жара отпускала на время накалившиеся улицы и люди покидали свои жилища. В Вудуристане жили практически только люди, причем чернокожие. Вообще, за все время пути до цирка, из белых были только эльфы и Рэрих. Ребята заметили несколько фурри, пару-тройку лемуров и все. Даже гнома завалящего не встретилось.

Зато среди местных попадались весьма колоритные личности. Один такой, как раз шел им навстречу.

Пожилой, высокий негр в пестрой хламиде, сшитой, видимо, из первых, попавшихся под руку тряпок, не спеша вышагивал по центру тротуара, ни сколько не заботясь, что встречным прохожим приходится его обходить. На голове у него красовалась помнившая и лучшие времена, шляпа, украшенная целой россыпью клыков разных животных. Прикрыв глаза, он негромко насвистывал, какой-то непонятный мотивчик и пританцовывал в такт ему. Вместе с этим негр вел на поводке какое-то совершенно фантастическое существо. Больше всего эта мерзость была похожа гигантскую личинку какого-то мерзкого насекомого. Тварь покорно семенила за хозяином, время от времени задирая одну из шести лап и помечая встречающиеся по дороге столбы.

Негр шел так, как если бы вся улица принадлежала ему и никому уступать дорогу не собирался. Тристан тоже. Хана вовремя это поняла, и когда до негра с его чудищем оставалось меньше метра, она потянула за локоть гордого эльфа, и негр прошел мимо них, избежав столкновения. Даже не заметив этого, он продолжил свой путь и лишь его тварь обернулась на нахала, но тут же поспешила за хозяином, увлекаемая поводком.

— По этикету, он должен был уступить дорогу. — Подавив в себе гнев, сухо произнес светловолосый.

— Здесь свой этикет. — Резонно заметила госпожа Ханна. — И он предписывает уступать дорогу уважаемым жрецам вуду.

— Это был жрец вуду? — удивленно переспросил Рупперт.

— Один из сильнейших в городе. — Многозначительно сообщил Рэрих, подняв палец и продолжив шагать по деревянному тротуару.

— А с виду, как бомж какой-то. — Усмехнулся Малуэр.

— В том-то и заключается опасность, что по внешнему виду можно не угадать в местном жителе сильного и уважаемого шамана. — Продолжал разъяснять Клим. — Особенно чужестранцам.

— И если бы между вами и этим человеком произошла ссора, то на его сторону встало бы полгорода. А местные судьи даже разбираться не стали. Безоговорочно признали бы вас, милорд, виновным. — Добавила Ханна, поравнявшись с Тристаном. — Не думаю, что это принесло бы пользу нашему делу.

— Извините. — Смутился старший Самисэри.

— Вы ведь бывали уже в этой стране. — Продолжила кекропида, уже более мягче. — Разве вы не в курсе местных порядков.

— Мы тогда были совсем маленькими, — вместо брата вдруг ответил рыжий, — да и за периметр посольства нас старались не выпускать.

Остальной путь до огромного и пестрого шатра цирка прошел без происшествий.

Цирк-шапито располагался ближе к окраине города, на огромном пустыре, за которым четко проглядывалось кладбище. Народ такое соседство нисколько не смущало, и он толпой валил в гостеприимно распахнутые ворота шатра. Два уродца, один толстый и низкий, другой тощий и высокий, во фраках на голые плечи, зазывали почтеннейшую публику. Хотя, почтеннейшей публика была в лучшем случае наполовину. Большая же часть была откровенным сбродом.