Стражи Перекрестка

Маслов Александр

– Мы свои! – оправдался Тришка под дулом направленного на него автомата. – Милиционеры мы! Ментоньчики!

– Удостоверение предъявляй, – настоял строгий и упрямый сержант.

– Удостоверение? Такое, красненькое? – Триша опустил коробку на пол, поправил саблю за плечом и полез в карман. – Ой, дома забыл. А че, сразу удостоверение?! – возмутился он, оглядываясь на магистра. – Куда не сунься – везде ксиву показывай! Милиционером надо быть не по удостоверению, а по состоянию души!

– Ну ты, душевный, откуда и куда ты с такой рожей? – на помощь сержанту подошел лейтенант, и из дежурного помещения высунулось

еще несколько лиц милицейской наружности. – Показывай, что в коробке.

– Эй, полегче, – гог попятился от наступавшего боевым кораблем лейтенанта. – В коробке подарок вашему руководству – голова господина Маркинштейна!

– Оставьте его, – вмешался Хельтавар. – Мы к начальнику Управления. Позвоните и доложите: магистр Шанен Горг с Тришей.

– Вот именно! Мы тут не с пустыми руками, чтоб у нас удостоверений домогаться! – гог задрал подбородок и подбоченился. – Мы, точно те волхвы – несем дары!

Майор сидевший у пульта за толстым стеклом созвонился и долго о чем-то говорил в трубку, поглядывая на гостей и мрачнея лицом. Потом встал и злобно сказал:

– Пропустить, не досматривая. Клочков, проводи до кабинета!

– Так-то! – Тришка пригрозил пальцем лейтенанту, поднял коробку с подарком и засеменил за Хельтаваром и сержантом на второй этаж.

В приемной они не задержались. Едва из кабинета начальника Управления выскочил сердитый и красный полковник, Шанен Горг и его спутник переступили порог, очутившись в просторном помещении с длинным столом, множеством стульев и портретом президента в рамке.

– Василий Михайлович, наш дорогой, поздравляем! – сердечно проговорил магистр и двинулся навстречу Хрипунову с протянутой рукой.

– Спасибо, спасибо, – прошелестел Хрипунов – его голос был похож на шипение воздуха из проколотого мяча. Руку магистра он пожал с крайним опасением, и сразу спрятал ее за спину.

– Как на новом месте? – осведомился Хельтавар. – Какие сложности, недоразумения?

– Плохо на новом… – начальник Управления промокнул салфеткой вспотевший затылок и заходил по ковровой дорожке. – Не уютно мне. Народ по кабинетам шепчется. С прокуратуры звонят. С Администрации. Даже с Москвы. Назревает что-то нехорошее. У меня голова кругом идет, – в подтверждение он, покрутил шеей и робко покосился на магистра. – А приказ о назначении откуда такой? Очень странный приказ. И что теперь с Прокоповым?

– Чего вы о нем печетесь. С ним все хорошо. Отслужил свое и на заслуженный отдых, туда, – Шанен Горг неопределенно махнул рукой. – Что касается приказа… Нормальный вполне приказ с печатью и всеми подписями. Текст сам Тришка придумал, а он в этом большой специалист.

– Как Тришка?! – подполковник почувствовал, как слабеют колени.

– Да ты не паникуй, я только текст составлял, а писали его там, – гог вскинул голову к потолку, имея в виду то ли высоких милицейских чинов, то ли небесную канцелярию. – Где надо писали. И написали все правильно, в согласии с орфографическим словарем. В общем, успокойся, Михалыч, теперь ты тут типа главный. Мы тебе за это подарок притащили, – он торжественно водрузил коробку с фрагментом Маркинштейна на стол.

– В том то и дело, что я ТИПА главный. Чувствую, не сегодня, так завтра моя голова первая полетит, – Хрипунов снова покрутил шеей, будто проверяя ее на прочность.

– Не, с головами

получается совсем другая очередность. Вот погляди, – гог начал развязывать розовую ленту, опутывавшую подарочную коробку.

– Вижу, вы, Василий Михайлович, сомневаетесь в наших возможностях, – сняв очки, проговорил Хельтавар. – Не надо сомневаться. Я же сказал: они очень и очень высоки.

– Знаю уж. У сотрудников моего управления только за ночь и сегодняшнее утро мозги набекрень, – Хрипунов подошел к столу и потряс оперативными сводками.

– Ой, и что же пишут? – поинтересовался Тришка, наконец, справившись с ленточкой.

– В 22.40 ограблена и раздета… так, не это, – Василий Михайлович перевернул несколько листов. – Сероводородные источники в зоне парка Цветник начали издавать сильный сероводородный запах.

– А чем же должны пахнуть сероводородные источники? – удивился магистр.

– Тем самым. Но не да такой же степени, что из санатория «Золотое Руно» и близ лежащий здравниц пришлось эвакуировать отдыхающих, – Хрипунов перевернул еще лист. – А вот еще, еще и еще, – он пробежал глазами текст сводки начал пересказывать Шанен Горгу в доступной для гражданского лица форме: – Статуя – Орел из бронзы покинул постамент на горе Горячей и улетел в присутствии многочисленной туристической группы. Но это мелочи. Дальше: на Ленинских скалах исчезло изображение Владимир а Ильича – наша важная достопримечательность. В самих скалах образовались гроты, которые заселили неизвестные существа, похожие на маленьких красных птеродактилей.

– Багряные дракоши, – догадался Тришка, с интересом внимавший речи милиционера. – Не беспокойтесь, что маленькие – они еще вырастут.

– Неизвестные существа с 8.27 утра кружат над станцией канатной дороги, срывают с прохожих головные уборы и гадят на головы, – продолжил Хрипунов.

– Ничего страшного, – успокоил его магистр. – Орел, возможно, вернется после брачного периода. А дракоши – это неизбежно. Как у вас голуби, так у нас дракоши.

– Так они еще и вырасти должны? – насторожился Хрипунов.

– Разумеется, не всю же жизнь быть детьми невинными. Взрослые особи весят до полутора тонн, – сообщил Шанен Горг и устало сел на стул.

– Кушают они что? – тихо спросил начальник Управления.

– В основном мясо. Но вы не беспокойтесь: поголовье горожан давно перевалило за двести тысяч, а дракошей поселилось всего несколько семей, – заверил Хельтавар и обратился к гогу: – Тришка, не испытывай терпение начальника – открывай коробку.

– Действительно, чего же хорошего человека истязать. Михалыч, приготовься, – гог потянулся к подарочной коробке, чертячья рожица засияла волшебным торжеством. – Раз! Два! Три! Оп! – он сорвал крышку, являя на обозрение верхнюю часть Маркинштейна.

Хрипунов хотел вскрикнуть, но у него получилось только:

– Ап!..

После чего он крепко прижал ладонь к груди и стал оседать. Магистр вовремя подставил стул под милицейский зад, и Василий Михайлович шлепнулся на сидение, свесив непослушные руки.

– Правда, хороша головушка? Теперь это не просто голова – это произведение искусства, – похвалился Тришка. – Глядите, какая мудрая, таинственная улыбка на его губах! Каково выражение печальных глаз! А эта морщинка на щеке! Все удалось срубить одним махом и на века. Даже цепочка…