Стражи Сердца. Единственная для пустынников
Шрифт:
Грозное обещание задрожало под ребрами нервным смехом. Растирая по щекам слезы, я закрыла глаза, облегченно вздохнув.
Наконец-то целая.
Наша семья целая! Небо, храни богиню за ее милость!
— Я, между прочим, не шучу. Трахну тебя до звезд перед глазами, поняла?
— Поняла, — не в силах сдержать улыбки, прижалась к губам со вкусом соли, сцелованной с моих щек. — Ты не представляешь, как я этого ждала.
Глава 75. Финал
Только будучи уложенной на подушки, я наконец-то
Нависнув сверху, он долгим и внимательным взглядом разглядывал меня по кусочкам, словно впитывая, ища изменений, которых, по сути, и не было. Разве что волосы отросли, став чуть длиннее, и сейчас с легкостью закрывали грудь белоснежным облаком, да появился легкий загар, милостиво позолотив кожу.
— Не могу поверить, что я снова с тобой, — прошептал немного хрипло, проводя ладонью от моей шеи до низа живота. — Наконец-то…
Буквально вслух повторив мои мысли, Шаан опустился рядом, заставляя развернуть лицо под череду медленных, трогательных поцелуев. Он вспоминал, как и я, не смея торопиться и погружаясь в эту нежность с головой.
Пробудившийся голод спустя уже пару минут вынудил мужчину вновь подняться на локтях, дав мне возможность обнять его пояс ногой, вжимаясь бедрами в ответной страсти.
— Так люблю тебя, что перед глазами все мутится, — признался пустынник, ладонью сдвигая мои волосы с лица. — Всю жизнь бы на тебя смотрел, не отводя глаз.
Не было в его голосе привычной шутливости — только чистая, искренняя откровенность, льющаяся прямо из тосковавшей души.
Он не соврал, избавляя меня от платья, от которого с треском отлетали пуговицы и которого я вовсе не жалела, мечтая, чтобы ткань истлела за секунду, больше не смея отделять меня от желанного тепла.
— Никогда больше не надевай рубашку, — выдохнула я, избавляя крепкие плечи от ткани. — Не смей портить мою жизнь этой ерундой.
— Обещаю, госпожа моя, — усмехнулся он, позволив стянуть ее с рук и шокированно распахнуть глаза, глядя на затянувшиеся шрамы разной глубины и степени заживления. — Плеть, — произнес он, когда я провела кончиками пальцев по ровной борозде. — Кнут, — скользнув к бугристому неровному шраму, услышала я. — А это розги.
Череда ровных и узких отметин веером рассыпалась на животе, неравномерно исполосовав татуировку и давая понять, что пытки повторялись не единожды. И так любимая мной сережка исчезла, больше не подмигивая мне лукавым блеском.
— Нет, нет, нет, — поймав мой задрожавший подбородок пальцами, Тайпан силой заставил посмотреть в его глаза. — Это не стоит твоих слез, моя кадын. Все зажило, и больше не болит. А сосок я вновь проколю, чтобы сережка продолжала тебе нравиться. Не думай об этом. Думай о другом.
Толкнувшись бедрами, пустынник входил в меня бессердечно медленно, с жадной алчностью ловя мой тихий стон и дрожь ресниц. Дойдя до конца, он потянулся назад, но я крепко обхватила его ногами, прижав к себе так тесно, что растерявшая все мысли голова полностью отдалась на волю эмоциям и чувствам, не желавшим отпускать мужчину от себя ни на крупицу.
— Снова твой, — с облегчением выдохнул он, слегка вздрагивая. — Снова в тебе.
— Никогда больше не смей оставлять меня, — рыкнула, собственнически обхватывая широкие плечи и с новым стоном закатывая глаза, стоило мужчине, минуя мое усилие вновь качнуть бедрами. — Еще раз решишь отдать свою голову в жертву моей шкурки — я больше не буду тебя ждать. Запомнил?
— Запомнил, — усмехнулся он. — На весь остаток жизни запомнил. В следующий раз бросим Корвуса.
— О, богиня! Заткнись!
Затыкая низкий грудной смех поцелуем, вновь выгнулась навстречу толчку, уже согласная сдаться в этот любимый мою плен.
Тайпан не соврал. Он словно измывался, занимаясь со мной любовью бесконечно долго и медленно, заставляя стонать и молить его о большем.
Да, я вновь научилась говорить, когда мне чего-то хотелось, но мои мольбы не действовали на пустынника, который продолжал томительно неторопливо заполнять глубину внутри меня, вовсе не собираясь спешить.
— Прошу тебя, икинджи, — шептала в пересохшие губы, выпивая из них крупицы воздуха. — Я так хочу… Так хочу…
— Кончить? — издеваясь, спросил он, лишь слегка набрав скорость, и покрыл голую шею новой дорожкой поцелуев, спускаясь горячими пальцами вниз по шее к голой груди, стонущей от невнимания.
— Не-ет…
— Что тогда, эйше? — непонимающе сдвинув темно-алые брови, Шаан вновь толкнулся, несдержанно рыкнув от влажного звука, кричащего о моем желании.
— Разрешения…
Простонав это полухрипом, услышала дьявольское фырканье, чувствуя, как губы прижались к ушку, обещая произнести заветные слова, по которому я так скучала.
— Кончай. Сейчас.
В ту же секунду меня вдавило в постель, выкручивая мышцы сладкой и желанной судорогой, которую я вымаливала у пустынника столько времени. Растерзанная душа взорвалась на кусочки и склеилась удивительно цело, оставив в память о разбитом сердце лишь шрамы — такие же, как на теле моего мужа.
Я рассыпалась, ощутив, как Тайпан тяжестью накрыл мое тело, утыкаясь влажным лбом в плечо, и, вздрагивая, тихо рычит, не покинув лоно в момент удовольствия.
— Я предупреждал, что первый раз будет быстрым, — отдышавшись и слегка приподнимаясь на локтях, тихо произнес он, целуя мой подбородок.
— Я была уверена, что ты не это имеешь в виду.
Тихо, но устало рассмеявшись, я вновь столкнулась с алым взглядом, который кричал о любви, и верно Шаан сказал — я тоже слышала ее крик, звеневший в ушах.
— Готова повторить?
— Ты сам попросишь пощады, — скоропалительно пообещала я, на секунду позабыв, как силен мой мужчина.
Только спустя пару часов мучительно сладкой пытки мне удалось сбежать из постели, умирая от жажды. Напившись, я уже было хотела вернуться, как на пороге появился Корвус и, заметив мою растерянную улыбку, непонимающе опустил глаза на оставленную в прихожей корзину, полную покупок.