Стражи утраченной магии
Шрифт:
На следующее утро они двинулись в путь позже обычного, поскольку Джессан почему-то проспал рассвет. Башэ даже пришлось разбудить его перед завтраком. Пеквей был очень доволен, потому что до сих пор его будил Джессан, брызгая водой ему на лицо.
Джессан проснулся в плохом настроении. Шутку Башэ он не воспринял и отчитал Башэ, сказав, что пора бы оставить детские глупости. Он вяло приветствовал Бабушку, съел завтрак и даже не почувствовал вкус пищи. Джессан беспокойно ерзал, наблюдая, как Бабушка собирает свои защитные камни. Когда Бабушка подняла посох, давая агатам полюбоваться на утро, Джессан что-то пробормотал насчет необходимости осмотреть лодку и ушел.
— Что это с ним? — удивился Башэ, глядя ему вслед. Джессан даже забыл свернуть свою подстилку, и пеквею пришлось это сделать вместо него. — Может, он спал на муравейнике?
Бабушка молчала. Она смотрела на посох, поворачивая его в разные стороны. Потом она подняла посох и держала его в воздухе дольше обычного. Когда же она наконец опустила его, то хмуро поглядела в сторону Джессана.
— Что там, Бабушка? — спросил Башэ, аккуратно свернувший к этому времени подстилку друга. — Что ты там видишь?
Бабушка покачала головой. Она помогла Башэ собрать вещи, но делала это отрешенно, поглощенная своими мыслями. На бесконечные расспросы Башэ она не отвечала и резко потребовала, чтобы он ей не докучал.
Джессан залюбовался на игру солнечных бликов на поверхности воды. Ему стало стыдно за свое недостойное поведение. Чем провинились пеквеи, чтобы наказывать их за свою бессонную ночь? Когда они пришли на берег, Джессан изо всех сил постарался загладить вину, произнеся с нарочитой веселостью:
— Каких-нибудь полдня пути, и мы на берегу моря. Но нам надо спешить. Вот и тропа. Осталось попросить Бабушку, чтобы она опять облегчила нам лодку.
— Этой ночью вокруг нашей стоянки ходило зло, — перебила его Бабушка.
Хорошее настроение Джессана тут же растаяло, словно утренний туман. Он ошеломленно поглядел на Бабушку, не зная, что сказать. Во рту у него пересохло.
— Зло прошло мимо, — продолжала Бабушка, сделав выразительный жест рукой. — Но оно находилось совсем рядом.
Джессан открыл рот, потом снова закрыл и облизал губы.
— Мне показалось, будто я что-то слышал. Я вдруг проснулся ночью, но ничего не смог разглядеть.
Бабушка вперилась в него глазами, как будто хотела вытянуть из него душу. Джессану был тягостен взгляд ее глаз.
— Хорошо хоть, что оно ушло, — сказал Джессан, пожав плечами и пытаясь показать свое равнодушие.
Он повернулся и, прикрыл глаза от солнца, стал разглядывать тропу.
— Да, ушло, — произнесла Бабушка. — Пока.
— А что ты называешь злом? — с любопытством спросил Башэ. — Может, нас хотел задрать медведь? Или волки?
— Медведь и волки — это не зло, — с упреком возразила Бабушка. — Они убивают либо из страха, либо когда голодны. Только человек убивает из-за тьмы, наполняющей его сердце.
— Никто этой ночью не пытался нас убить, — беспокойно сказал Джессан, думая, что разговор заходит слишком далеко.
Выхватив у Башэ свою постель и даже не сказав спасибо, Джессан перебросил сверток через плечо.
— Утром я внимательно осмотрел землю в поисках следов. Я не нашел ни одного. Можете убедиться сами: следов вокруг нет.
— Я не говорила, что то зло передвигалось на ногах, — со спокойным достоинством ответила ему Бабушка.
Высоким, пронзительным голосом она затянула «облегчающую» песню. Еще раз пристально посмотрев на Бабушку, Джессан повернулся и взялся за свой конец лодки.
— Эй! — крикнул он Башэ. — Ты так и будешь здесь стоять?
Башэ удивленно смотрел на мрачные лица своих спутников. Потом он тоже пристроил на плече свернутую подстилку, на другое накинул заплечный мешок и поднял свой конец лодки. Они двинулись по тропе, по которой люди ходили не одну сотню лет. Бабушка шла сзади. Камешки, украшавшие ее юбку, стукались друг о друга, серебряные колокольчики звенели, а кастрюля, висевшая на рогульке посоха, громыхала при каждом шаге.
— Это уж точно, он сегодня спал на муравейнике, — произнес Башэ, но мысленно.
Солнце, свежий воздух и ходьба прогнали ночной кошмар. Джессан успокоился, а через пару миль начал напевать походную песню. Башэ с радостью ее подхватил. Пеквеи не любили ссор и всегда были готовы простить и забыть. Бабушка шла молча, но песня, похоже, ей нравилась, ибо она приноровила свой шаг и звон колокольчиков к ритму песни.
Дойдя до водопада, путники остановились, чтобы в молчаливом восхищении полюбоваться водой, несущейся по камням. Она давным-давно сделала их совершенно гладкими и округлыми. Это место правильнее было назвать не водопадом, а водосливом, поскольку здесь отсутствовал резкий перепад высоты. Вода не низвергалась вниз. Она быстро и почти бесшумно неслась, поднимая со дна тысячи пузырей. Вода была удивительно прозрачной. На дне ясно виднелись камни и даже рыбы, которые время от времени выскакивали из воды. Чуть ниже они уже неспешно шевелили плавниками, продолжая свой подводный путь.
Джессан вспомнил, как дядя рассказывал ему о том, что один раз в год рыба поднимается вверх по реке. В такое время она способна выпрыгивать из воды и перелетать по воздуху через водослив. Башэ вежливо улыбался. Он был рад, что к Джессану вернулось хорошее настроение, и не стал опровергать столь явную выдумку. Насмотревшись на игру воды, они вновь подняли лодку и пошли дальше. Ноги как-то сами собой двигались быстрее, приближаясь к концу первой части путешествия.
Редешское море произвело на всех троих незабываемое впечатление. Они поднялись на холм и встали лицом к востоку. Так оно и есть: насколько видел глаз, до самого горизонта, тянулась голубая водная гладь.
Бабушка стояла неподвижно. Ни один камешек, ни один колокольчик не нарушали торжественности минуты. Казалось, Бабушка превратилась в изваяние.
Взволнованный Башэ испустил глубокий вздох.
Джессан кивнул и сказал:
— Как дядя рассказывал мне, так оно и есть.
Наверное, они могли бы простоять здесь весь день, зачарованно глядя на морской простор, однако первая часть их путешествия еще не окончилась. Невзирая на близость воды, им предстояло еще достаточно долго нести лодку на себе. Рейвен предупреждал, чтобы они ни в коем случае не пытались спустить лодку на воду в непосредственной близости от места слияния реки и моря. Это место изобиловало подводными течениями и водоворотами, опасными для плавания. Рейвен советовал им отойти подальше и спускать лодку в спокойных водах.