Стражи времени
Шрифт:
Сергей, внимательно слушавший рассказ, очнулся и, подскочив к старушке, принялся ее утешать, налил воды, подал чистую салфетку, но хозяйка никак не могла успокоиться.
— Пообщавшись с Мигуном, Антон становился злобным, резким. Пару раз я видела его пьяным с перекошенным от злости лицом. Я побоялась ему рассказать, мне было… было…, — старушка впала в истерику и уже шептала, заливаясь слезами, — Мне было обидно и стыдно…. Я не могу об этом говорить.
Сергей испуганно метался по квартире. Найдя в полочке на кухне карвалол, Воронцов накапал сорок капель и, едва налив воды дал выпить Алене Дмитриевне.
Прошло минут
Сейчас, сидя вот так за столом, Алена Дмитриевна напомнила Сергею его мать. Мама точно также сидела на кухне их квартиры и беззвучно плакала. Текущие по щекам матери слёзы, Сергей запомнил на всю жизнь. Мама оплакивала отца Сергея, офицера-десантника, погибшего в Афганистане. Пришедший из школы Сережа с ранцем за спиной и мама, беззвучно плачущая на кухне — эта картина не раз являлась ему во сне. И в детстве, и в юности, и сейчас Сергей, видя ее, просыпался с чётким ощущением, что это произошло только что. Боль утраты не отпускала, продолжала жечь сквозь время, она вросла в подсознание, и Воронцов вынужден был уживаться с этой болью. Сейчас, видя плачущую старую женщину, Сергей почувствовал в душе знакомое шевеление своей давнишней боли и предпринял попытку отвлечь, ещё пару часов назад незнакомую ему, старуху Зубареву от печальных воспоминаний.
— Алена Дмитриевна! — веселым голосом воскликнул Сергей, хлопая себя по лбу. — Я ведь совсем забыл, руководство выделило деньги поздравить наших ветеранов. Вспомнили и про боевых подруг офицеров. Вас тоже решено поздравить. Продуктовый набор сейчас уже не актуален. Выделяют просто денежную сумму, можно тратить, на что хочешь.
— А какой праздник сейчас? — подозрительно шмыгнув носом, Алена Дмитриевна смотрела на Сергея поверх толстых, круглых очков.
— А хороша была в молодости Алена, — подумал Антон, рассматривая фотографию девушки в белом купальнике с обручем в руке. Снята, наверное, на параде физкультурников.
— А, что? Как какой праздник? Годовщина образования нашего структурного подразделения по городу Москве, — брякнул первое, что пришло на ум, Сергей.
— Непонятно! — старуха подняла очки на лоб и пожевала губами. — На День Победы давали подарки только ветеранам. Семёну Ивановичу приходили вручать. А мне ничего не перепало. А сейчас обо мне вдруг вспомнили. Вы меня не обманываете, Сергей?
— Никак нет. Теперь, вот в этот день вас всегда будут поздравлять. Ведь вы — вдова такого блестящего офицера. Половина его заслуг — по праву ваши.
Старушка зарделась; видно было, что ей очень приятно.
— Это совершенно верно, сколько мы, жёны, перенесли. Наконец-то и о нас вспомнили. Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда. А на какую сумму можно заказать продукты? — старушка озорно посмотрела на Воронцова.
— На сумму три тысячи твердых российских рублей, — удивляясь своей щедрости, ответил Сергей.
— Вы знаете, Сергей, — старушка виновато посмотрела на Воронцова. — Продукты, как таковые, мне не нужны. Всё покупают дочь с зятем. Но я мечтаю попробовать венский торт ручной работы. Он весит килограмм с небольшим, стоит почти три тысячи рублей. Продаётся он в кондитерской, расположенной прямо за нашим домом. Я бы сама никогда не купила бы его себе. Своих близких я просить стесняюсь, хоть деньги у них есть. А тут, в кои веки, меня решили поздравить. Я сама попробую, угощу своих, отнесу Семену Ивановичу. А самый большой кусок достанется вам, Сергей, как организатору этого пиршества. Только поторопитесь, пожалуйста, торты делают в основном на заказ, в свободную продажу поступает от силы два-три изделия.
— Понял, Алена Дмитриевна! Уже бегу! — Сергей накинул куртку и выскочил на лестничную клетку.
Не дожидаясь лифта, Воронцов стал спускаться по лестнице. На встречу ему поднимался какой-то парень. Голова низко опущена, походка вихляющая. Увидев Сергея, малый опустил голову еще ниже, поднес руку к лицу и смачно высморкался прямо на ступени.
— Научись вести себя, свинья, — не сдержался Воронцов. — Все подъезды загадили, алкаши проклятые.
В ответ незнакомец промычал что-то нечленораздельное.
Подходя к кондитерской, Воронцов подумал, что бабуля честно заработала свое лакомство. Много интересного вспомнила. Оказывается, Семен Бородин, Антон Зубарев и Василий Мигун, о котором пока ничего не известно, служили вместе. Очевидно, имели какое-то отношение к охране Дадуа, и наверняка, что-то знали о разработках, которые вёл профессор Линке под неусыпным контролем личного друга Берии.
Сергей толкнул легкую стеклянную дверь и оказался в маленьком уютном зале кондитерской. За выпуклым стеклом витрины красовались различные пирожные, торты всевозможных размеров. В центре этого великолепия располагался необычный образец кондитерского искусства — мечта Алены Дмитриевны Зубаревой. Торт был выполнен в форме морской раковины и был настолько необычен, что Сергей невольно залюбовался, глядя на него.
— Пожалуй, он стоит тех денег, что за него просят, — подумал Воронцов.
— Будете что-нибудь покупать? — обратилась к Сергею миловидная девушка в высоком белом колпаке.
— Да, я хотел бы приобрести вот этот торт, — Сергей указал на ракушку. — Если, конечно, он продаётся.
— Вообще-то, мы делали его на заказ, но заказчик не явился за тортом. Он просрочил уже почти час. По нашим правилам невыкупленное изделие мы пускаем в свободную продажу. Так, что пройдите в кассу, оплатите чек, а я пока упакую вашу покупку.
Сергей двинулся в кассу, отдал деньги, получил сдачу и пошел забирать свою морскую раковину. Возле витрины стояли два типа, облачённые в длинные черные пиджаки, сильно зауженные в талии, из-под пиджаков торчали тонкие обтянутые кожаными джинсами ножки. Длинные волосы пижонов были начёсаны и залиты лаком.
— Па-азвольти-и! — распинался один из клоунов. — Я известный дизайнер Боб Лукаш. Я хочу забрать свой заказ и мне наплевать, что какой-то лох его уже оплатил. Я деловой человек, я могу опаздывать насколько захочу. Меня обязаны ждать, потому что я — звезда.
— Мы виноваты, господин Лукаш. Простите нас, господин Лукаш. Сейчас мы всё уладим, господин Лукаш, — твердила, как заведенная, полногрудая женщина в белом халате.
На лацкане ее халата красовалась табличка с надписью «Старший менеджер». Из-за спины своей начальницы подобострастно кивала большим колпаком девушка, с которой разговаривал Сергей.
— Вот он. Господин Лукаш, — белый колпак мстительно ткнул наманикюренным пальчиком в сторону Сергея.
— Па-азвольти-и, — опять затянул свою песню известный дизайнер.