Стражи. По ту сторону лабиринта (короткая версия)
Шрифт:
Все должно было быть не так. То есть она хотела попасть домой, больше всего на свете, но не так неожиданно... Оставалось ощущение незавершенности... Она что-то не успела сделать...
А вот и оно. То самое место. Загадочный валун. Так и не узнала, что на нем написано. А вот и переход. Знакомое мерцание. Они успели...
— Я — вперед, проверю, все ли в порядке по ту сторону. Ждите меня.
С этими словами Ядвига Гордеевна ступила вперед и словно растворилась в воздухе.
Арияна стояла как громом пораженная, все еще тяжело дыша от бега, не в состоянии сдвинуться с места. Слишком быстро... все слишком быстро...
Она
— Илья...
Не выдержав, бросилась вперед и обняла парня за шею. Его непослушные волосы щекотали щеку, предательские слезы, появившись, как всегда, нежданно, потекли по щекам.
— Илья... Я... — так тихо шептала, что сама себя почти не слышала.
Он молча обнял Арияну в ответ. Сильно и одновременно бережно.
— Мы ведь еще увидимся?
— Я же тебе обещал, что верну домой… — чуть слышно прошептал ей на ухо.
Тихие шаги послышались сзади, вернулась Ядвига Гордеевна.
— Арияна, пора...
Девушка отчаянно уткнулась Илье в плечо. Он на мгновение еще крепче обнял ее и отпустил.
— Ты иди, жди у перехода в пещере, я — следом.
Слезы катились и катились по щекам.
Почему она не знает, что сказать? Почему Илья смотрит таким же печальным взглядом и молчит?
— Спасибо... — то ли шепнула, то ли сказала про себя и, поддавшись мгновенному импульсу, стала на носочки, легонько коснулась губами его губ и, уже не оборачиваясь, метнулась в переход.
Глава 11
По ту сторону была тьма. Легкий испуг, что что-то пошло не так, прошел, как только поняла, что здесь всего-навсего ночь. Голубоватое мерцание являлось единственным светом в бездонном мраке пещеры. Она была дома... Радость возвращения и горечь расставания непостижимо смешались... Так хотелось плакать... От счастья... И от печали...
Растерянно смотря сквозь слезы в сторону выхода, Арияна ждала. Ядвига Гордеевна немного задерживалась, но вот раздались гулкие шаги по дну каменной пещеры.
— Сейчас два часа ночи. Нам стоит обсудить некоторые вещи перед тем, как ты попадешь домой, потому мы подождем с твоим возвращением до утра. Побудешь у меня.
Зажегся яркий фонарик и осветил вход пещеры. Арияна судорожно вздохнула, вытирая слезы со щек.
— Я знаю, тебе грустно... Такие события оставляют отчетливый след в сознании. Но это — уже прошлое, — археолог подошла к девушке и обняла ее. — Не плачь. В жизни много еще будет расставаний, но и много встреч.
— Я больше не увижу Илью?
Арияна спросила так тихо, что едва сама себя услышала. Ядвига Гордеевна погладила ее по волосам.
Путь из лабиринта запомнился плохо. Шли медленно, свет двух лун и звездного неба не столько помогал, сколько усложнял, до неузнаваемости преобразовывая окружающие скалы, отбрасывающие кривые, пугающие тени. Малыш, которого несла Ядвига Гордеевна, был тих и спокоен. Может, устал, а может, понимал, что вернулся. Арияна шла следом, вдыхая ночную прохладу, а на самом деле все еще чувствуя теплоту того дня, сладкий вкус счастья. Она шла, а за ней невидимым шлейфом тянулись волшебные воспоминания.
Вот уже и лабиринт позади, извилистая дорожка подвела к домику археологов. Хорошо, что в нем жила только Ядвига Гордеевна. Войдя внутрь, хозяйка зажгла яркий искусственный свет, от которого Арияна зажмурилась. Пройдя сквозь зал с экспонатами, оказались в коридорчике с несколькими запертыми дверьми. Нереально.
— Тебе — направо. Там и душевая есть, думаю, ты захочешь освежиться. Оставь вещи, я брошу их в стирку и принесу тебе что-то вместо пижамы.
Оставшись одна, Арияна обессиленно опустилась в мягкое кресло, сразу же приспособившееся к ее габаритам. Казалось бы, это самое кресло должно быть непривычным после стольких дней в почти спартанских условиях, но нет, оно было как старый, проверенный друг. Так бы и сидеть, ни о чем не думать... Но слишком много мыслей...
— Ты еще не раздевалась? А я тебе футболку принесла и чаю попить. Возьми.
Встрепенувшись, Арияна подняла взгляд на вошедшую Ядвигу Гордеевну. Археолог бросила одежду на кровать и поднесла горячую дымящуюся кружку. Девушка отрицательно покачала головой.
— Я настаиваю, чтоб ты выпила.
Арияна нехотя глотнула. Видно, уже отвыкла от обычного чая, вкус показался ей неприятным.
— Зайду через полчасика, когда ты будешь укладываться спать.
Девушка согласно кивнула, поставила полупустую чашку на тумбочку и заставила себя подняться. Под струями горячей воды немного расслабилась, ей захотелось спать. Странно, ведь ТАМ только день, она не так давно проснулась. Натянув свежую футболку, начала привычно прощупывать карманы джинсов и рубашки перед стиркой. В одном из них обнаружила гребешок-заколку ... Дарьину. Надо же, она воспользовалась ею вчера, чтобы сколоть волосы, и, наверное, машинально засунула в карман. Что теперь с ней делать? Передать с Ядвигой Гордеевной? Пока лучше положить в тумбочку, а то потеряется.
Вот и все. Нет, еще нет. Выворачивая джинсы наизнанку, увидела, что в одном из карманов что-то есть. Совсем тонкое, как бумага, зато сразу не заметила. С любопытством рассматривая вытащенное непонятное что-то, Арияна пыталась вспомнить, откуда оно могло взяться в ее кармане. И вспомнила: консентия. Ее дал ей Илья в тот злосчастный день, когда она чуть не утонула в озере. Велел пожевать, а она не стала. Совсем забыла, что засунула в карман. Интересно, какова она на вкус? Оказалось — горькая. Сама не понимала, зачем решила попробовать. Горечь стекала в горло и сливалась с горечью в душе. И как же спать хочется! Глаза просто слипаются. Бросив вещи в кучу у кресла, устало дотянулась до кровати и, свернувшись калачиком, сомкнула веки. Воспоминания нахлынули без предупреждения. Девушка то улыбалась им, то грустно вздыхала, в полудреме ей начало казаться, что она все еще ТАМ... На пушистой, белой поляне...
Тихонько скрипнула дверь, зашуршали шаги, и рядышком с Арияной кто-то присел, но сил открыть глаза не было.
— Какой необычный и яркий сон... Но это всего лишь СОН... Сон, который не можешь вспомнить утром… — тихонько нашептывал мягкий голос. Мягкий, однако повелительный.
Арияна хотела возразить, но могла только слушать. И она слушала.
Проснулась с мыслью, что ей приснилась несусветная чушь. За окном начал сереть рассвет, размывая воспоминания сна, в котором кто-то пытался убедить, что девять самых удивительных дней в ее жизни были нереальными. Странный сон. Во рту все еще чувствовалась терпкая горечь. А консентию она, кажется, все-таки проглотила. На табуретке у кровати лежали ее вещи, чистые и выглаженные. В домике царила тишина. С большим усилием подавила в себе желание связаться с домом. Там, может быть, еще спят.